Терем расположен в местности, которая называется Пустыня – по находившемуся здесь монастырю. Пустыня – это круг из 38 деревень, разросшихся из монастырской слободы. Круг ограничен со всех сторон лесом. Его ядро – бывшие монастырские деревни, ставшие в 1764 году государственными. Крестьяне в них жили свободнее и потому богаче помещичьих. Они уходили на заработки в Петербург, где слыли прекрасными строителями. Из лучшего по сравнению с соседями положения выросла гордость за «нашу Пустыню», которая для любого стороннего человека была настоящим медвежьим углом. В том числе из-за этой гордости Сазонов построил Терем. 

Даже сейчас, когда Пустыня полностью вымерла, про нее говорят:

- Сильное место.
- В каком смысле сильное? 
- Необычное. Других таких нет. 

С востока Пустыни дремучий лес. Он рос здесь всегда, и сколько бы его не рубили, до сих пор растет. А там, где лес, всегда граница. Раньше – Чухломы и Кологрива, теперь Чухломы и Парфеньева. Дорог через эту границу никогда не было, только «лошадиные тропы» - зимой их переметало так, что любое сообщение прерывалось. Летом тропами ходили старухи – к бывшему монастырю на богомолье. Посередине леса на пупыре над ручьем полянка среди старых осин – она до сих пор сохранилась. На этой полянке старухи развязывали узелки и колупали взятые в дорогу яйца. Пупырь называется «Яичный бугор».

За ним три версты леса. А за лесом живут агафоны. 

- Кто-кто? – переспросил я, когда впервые услышал о них.
- Агафоны-рябинники.
- Почему агафоны?
- Потому что акают.
- А почему рябинники?
- Да хер его знает.

«Словарь агафонского говора», насчитывающий более 3000 статей, имеет целью дать современному читателю представление об особенностях говора, исторически сложившегося и существовавшего до почти конца ХХ в. у населения довольно небольшой части нашего необъятного государства. 

Со временем я узнал об этих загадочных агафонах следующее: племенем они русские, ростом пониже среднего, рожей похуже пустынских, а драчливостью посильнее. Агафоны ходили в Пустыню через лес на деревенские праздники. Шли маршевым строем и распевали походную песню

             Как к деревне мы подходим телеграмму подаем:
             «Мамки, бабки прячьте девок, не то всех переебем»

Словом, свадьбы между пустынскими невестами и агафонскими женихами не были страшной редкостью, но каждая была поводом посудачить и в очередной раз спросить: «Доколе так будет?» и «Что они в них нашли?».

"Агафоны", жители Савино. Типичный урало-саамский типаж характерный для потомков мери и чуди. Автохтоны.

Наша Пустыня вымерла, но агафоны живут - в двух сельсоветах, Савино и Матвеево. Имеют собственный герб – груздь и гроздья рябины и собственных историков-краеведов, которые прошлым летом передали мне свои сочинения об Агафонии. Книги эти проделали сложный путь через лес – из Матвеево в Горелец на УАЗе, из Горельца в Савино на мотособаке, из Савино обратно в Горелец на каракате, и там-то наконец я пересекся с ними, сделав 50-верстный крюк на снегоходе. 

Привез в Оксфорд, листаю и думаю - применительно к агафонам – о том и о сем. Например, о Чеддерском человеке. Где Чеддер и где Агафония, спросите вы?

Послушайте!

Чеддер — это скалистое ущелье на западе Англии. В скалах пещеры, в пещерах со времен средневековья выдерживают сыр, который тоже называется чеддер. Теперь то его в основном делают на молокозаводах, причем по всему миру. Но в конце 19 века чеддер делали только в ущелье. И на пещеры существовал стойкий спрос. При расчистке одной из них сыровары обнаружили череп с дырой в затылке. Сначала им занялись криминалисты, потом археологи. Предположили, что череп принадлежал человеку, жившему в каменном веке. Потом появился радиоуглеродный анализ и череп точно датировали – его обладатель жил в 7 тысячелетии до нашей эры. Долгие десятилетия про череп Чеддерского человека не могли сказать ничего более – до тех пор, пока не появился ДНК-анализ. Исследователи выдернули из челюсти зуб и обнаружили в его канале сохранившийся фрагмент ДНК. 

Реконструкция облика чеддерского человека. В 2018 году исследователи британского Музея естествознания получили образцы ДНК из костной ткани скелета, просверлив тонкое отверстие в его черепе. Учёным удалось секвенировать полный геном мужчины и выяснить, что у «человека из Чеддара» была тёмно-коричневая или почти чёрная кожа, тёмные вьющиеся волосы и зелено-голубые глаза.

Чеддерский человек оказался зеленоглазым брюнетом с курчавыми волосами и красной, как у индейца, кожей – генотип, известный по другим археологическим находкам – его называют «западно-европейский охотник-собиратель». Сначала этих людей потеснили «ближневосточные земледельцы», потом «западно-степные кочевники-скотоводы», принесшие ген расщепления лактозы, благодаря которому в итоге и возник чеддерский сыр. За ними пришли кельты, англо-саксы и викинги. 

Казалось бы, что после всех этих бесчисленных человеческих волн не может быть никакой связи между чеддарским человеком и современностью. Но ученые взяли кровь у местных жителей и обнаружили у него десятки родственников. 9000 лет и бог знает сколько завоеваний спустя его почти бесконечно внучатая племянница работает барменшей в пабе, который стоит над обрывом, где его останки нашли. 

Из английской карты становится ясно, что викинги особого генетического следа в британцах кроме как на Оркнейских островах не оставили, все важные отличия - это либо отличия кельтских племен друг от друга, либо англо-саксы, либо комбинация кельтов и англо-саксов. Норманнского завоевания даже под лупой не видно! Сменилась элита, 99 процентов населения остались такими же.

Британцы вообще молодцы – они потратили много времени и средств на точный генетический анализ популяции своих островов и нанесли его результаты на карту. Про это мы уже писали в материале Оксфордский университет: Сельское население северной Евразии все еще "живет" в племенных королевствах. (прим. Merjamaa) На ней проступили границы княжеств и королевств, которые исчезли тысячу лет назад – Девон, Корнуолл, Эммет. Юг Шотландии оказался ирландским, зато на севере сохранился генотип, который, очевидно, может быть только пиктским. Малютки-пивовары никуда не исчезли – они продолжают жить и сейчас.

Для меня такие исследования - доказательство того, что кроме истории, которой учат в школах – масштабной истории империй и завоеваний, в которой все время что-нибудь происходит, существует история локальная, в которой ничегошеньки не случается – и это самое ничегошеньки дает другую, детальную и объемную перспективу прошлого.  

Обидно, что в России таким анализом никто, похоже, не занимается. А как было бы интересно поглядеть на карте на чудь, водь и весь, меря и черемисов, голядь, мещеру и мурому, и может быть даже на вятичей и кривичей, и, возможно, понять, как эти народы превратились в поморов, сицкарей и тудовлян, жгонов, офеню и кержаков, и наших соседей агафонов-рябинников. 

На (заглавном) фото – церковь в Ефремье-Ширь, один из символов Агафонии. Кстати, мы потихонечку начинаем заниматься ее консервацией и реставрацией – пока на этапе бумаг.

Андрей Павличенков. FB.

PS. Примечание Merjamaa. Англо-саксы и славянская колонизация.

Переселение англов и саксов в Британию было массовым и за сто пятьдесят лет оставило на британской земле 50 000 однозначно германских захоронений в 1500 могильниках, четко отличающихся от кельтских памятников того же периода. Это интересно в сравнении с "древнерусскими" курганными могильниками Ростово-Суздальской земли, которые считаются славянскими.

В 2000-х гг. в рамках исследования Суздальского Ополья к материалам раскопок графа Уварова (открывшего нам мерян) вновь обращается Н.А. Макаров. К этому времени группой под его руководством уже была проделана работа по картографированию селищ конца I – начала II тыс. н.э. в регионе. Выясняется поразительная вещь: поселений оказалось в 5 раз больше, чем могильников, а для более раннего периода – в 9 раз больше.

На правом берегу Нерли и на территории Ополья, где сосредоточена основная масса средневекового населения, курганные группы немногочисленны. Известно, однако, что «большинство курганных могильников Суздальского Ополья представляли собой некрополи отдельных поселений, находящиеся в тесной топографической связи с селищами».

Как пишет сам Н.А. Макаров, "предположение, что курганы разрушились – неправдоподобно в сравнении с гипотезой о коротком периоде бытования курганного обряда и его изначальном сосуществовании с бескурганным".

Более того, даже в тех могильниках, где было значительное количество насыпей, число курганов не соответствует нормальным размерам некрополей крупных поселений, функционировавших полтора-два века. Так, к примеру, знаменитое скандинавское Гнездово на Днепре вблизи будущего Смоленска, занимавшее 17 га, накопило за свои примерно сто пятьдесят лет существования 3800 курганов. Однако с селениями Суздальского Ополья того же размера и того же времени существования все иначе: селище Весь - 21 га – только 147 курганов, Шекшово – 22 га – лишь 244 кургана.

"Таким образом, в Суздальском Ополье выявляется значительная диспропорция в числе поселений и погребальных памятников". Н.А. Макаров приходит к убедительному выводу: "курганный (славянский) обряд не был общепринятой нормой в центральных районах Суздальской земли"

Следы славян в Ростово-Суздальской земле, как видим, совсем не так выразительны как следы англо-саксов в Британии.

Merjamaa