Долгое время своего рода «программным документом» и маяком, задающим генеральную линию краеведам России, служила статья выдающегося учёного Д. С. Лихачёва «Краеведение как наука и как деятельность». Многие мысли и идеи, изложенные в этой работе, вызывают горячую поддержку. Однако на данный момент краеведение столкнулось с новыми реалиями и новыми вызовами, которые необходимо осознать и сформулировать, чтобы сделать возможным дальнейшее успешное развитие краеведения как социально значимой деятельности.

Итак, краеведение, которое в широком смысле можно охарактеризовать как «постижение локального», сегодня имеет дело, как минимум, с двумя актуальными вызовами. Первый из них — продолжающаяся глобализация, охватывающая все сферы человеческой жизни.

Её существенными чертами являются унификация способов человеческого бытия, повышение «гибкости и мобильности» индивида, ослабление его привязанность к локальному, доминирование массовой профессиональной культуры, вытесняющей культурную самодеятельность, наделённую местной самобытностью.

Краеведение как деятельность подразумевает не просто нейтральный академический интерес, но стремление сохранить и актуализировать в настоящем времени исторические, культурные и природные особенности той или иной местности. Таким образом, краеведение и локальное мировоззрение в целом, в известном смысле, противостоят очерченному выше глобалистскому тренду. Между тем, местный и мировой рынок стремится интегрировать в себя локальную самобытность, переводя её на коммерческие рельсы, создавая ситуации, подобные известному австралийскому феномену «культура — аэропорт».

Сущность данного явления состоит в придании аборигенной материальной и духовной культуре характера товара, востребованного на туристическом рынке и среди поклонников «стиля этно». Здесь уместно вспомнить слова Д. С. Лихачёва о том, что «свободное народное искусство не должно быть подменено производством сувениров по плановой системе, без свободного творчества».

На самом деле проблема ещё глубже, поскольку коммерциализация культуры означает в значительной степени утрату её искренности и подлинности, в связи с чем, что её основной функцией становится товарная. И здесь уж не суть важно: план или рынок. Разумеется, влияния экономических реалий избежать невозможно, как говорят, «хочешь жить — умей вертеться», однако все риски подобного положения должны ясно осознаваться активистами местной культуры.

Вторая тенденция, отчасти противоположная глобализации, - спонтанный рост массового интереса «к корням», локальной истории и самосознанию. Пробуждение внимания к локальному имеет ряд причин, многие из которых дискуссионны, тем не менее, сам факт этого пробуждения достаточно очевиден.

В связи с остро встаёт вопрос качества информации, призванной интерес удовлетворить. Это вопрос добросовестности исследования. Многие люди, берущие на себя весьма ответственную роль краеведа, не стесняются собственной крайней тенденциозности и предвзятости, отчаянно выдавая желаемое за действительное, а затем преподнося собственные исторические «выводы» доверчивому читателю и слушателю. Часто краеведы игнорируют малейшие принципы верификации информация, принимая за чистую монету откровенную чушь, не трудясь добросовестно проверить её достоверность.

Каждому человеку, постигающему локальное и тем паче стремящемуся приобщить к этому делу других, пришла пора осознать свою ответственность. Науки (в том числе смежные с краеведением этнология и история) всегда имеют элитарный характер, и в этом их огромный минус и изъян. Краеведение, напротив, демократично. Тем ответственнее краеведческая задача совместить достоверность и глубину транслируемой информации с популярным стилем.

Краеведение может остаться хобби и увлечением единиц, да ещё мало полезным атавизмом казённой «воспитательной» работы.

Может оно и стать катализатором интеллектуальной и духовной активности нового человека — вспомнившего родство и укоренённого на родной земле, преодолевшего отчуждение от её прошлого и настоящего... Будущее нашего дела и нашего края в наших руках.