Merjamaa в очередной раз представила Россию на XXII «Международном фестивале Традиции масок» прошедшем в феврале в Саулкрасты, Латвия. В этом году мы показали ритуал-мистерию «Проводы Зимы» по мотивам масочных и кукольных традиций пермских финнов. Шаманка в маске — «проводник душ», олицетворяет силу круговорота природных циклов. Она несет в руках куклу Зимы и хоронит ее в деревянной «домовине», оставляя рядом дары Природе (хлеб и ленты). Подобные куклы («панки») у пермских финнов, а также на Европейском Севере, в ареале летописных чуди и мери, символизировали вместилище души живого или умершего человека.
В мистерии похороны Зимы совершаются в уменьшенной копии языческого погребального сооружения под названием «голбец» или «домовина». Семантически эта форма погребения восходит к знаменитым «домикам мертвых» раннего железного века (Дьяковская культура). Такие домики ставились на высоких пнях срубленных деревьев и напоминали «избушку на курьих ножках» из северных сказок про «Бабу Ягу». В будущем эти сооружения трансформировались в деревянный намогильный памятник с кровлей (крест с крышей).
Шаманка хоронит Зиму и тем самым открывает дорогу Весне.
В видео мы использовали мерянскую лексику. Фразы переводятся так:
Идея и перформанс: Ольга Кукуева. Merjamaa, Россия
Дизайн и мастеринг: Андрей Малышев-Мерянин. Merjamaa, Россия
Саундтрек: Syven. Finland
В рамках фестиваля состоялась конференция на которой Ольга Кукуева прочла доклад посвященный символике ряженья в похоронных обрядах финно-угорских народов.
Символика ряженья в похоронных обрядах финно-угорских народов.
Мир предков, их душ, пристанище прошлых и будущих жизней всегда вызывал у человека смешанные чувства: от восторга, катарсиса до ужаса, леденящего сердце. В прошлом люди относились к смерти по-другому — с уважением и чувством достоинства. Они со всеми почестями и особыми обрядами провожали души в иной Мир.
В этом отношении очень интересен и показателен пример перевоплощения в похоронном обряде марийцев. На похоронах в покойного переодевался кто-то из его друзей, пил и ел с его родственниками, а те называли его именем покойного. Т.е. он перевоплощался в этого умершего. Марийцы веселились на поминках, много ели, пели и плясали всю ночь, а на утро первым шел на свежую могилу тот, кто был ряженым, приносил покойнику еду, подушку и те предметы, которые он любил при жизни. Оставался там на какое-то время в ожидании родственников и друзей. Когда те приходили на кладбище, он продолжал играть роль покойника, сидя или лежа на могиле. Вдова, например, обращалась к нему с вопросами, не холодно ли ему там, на том свете, как там кормят, может нужно принести какие-то вещи.
Народы манси и ханты — родственники летописной «чуди», изготавливали после смерти каждого человека его изображение, которое считалось вместилищем одной из душ покойного. Эта кукла — ханты называли ее иттарма, манси — мохар — определенное время хранилась в доме умершего. В течение этого времени в ней жила одна из его душ, поэтому куклу кормили, укладывали спать, сажали на любимое место умершего и т.п., то есть обращались с ней, как с живым человеком. После смерти женщины, как утверждают ханты и манси, ее хранят 4 года, после смерти мужчины — 5 лет.
Потом куклу либо клали внутрь намогильного сооружения, либо хранили вместе с домашними святынями на полочке в передней части дома.
Таким образом, покойник переходил в мир иной, оставляя вместо себя ряженую копию — куклу. Она, как шаман, который перевоплощается, надевая маску, во время ритуалов, перестает принадлежать обоим мирам, она становится посредником между мирами. Кукла – мертвец, как ряженый во время аграрных или религиозных мистерий, находится на грани миров.
Были подобные куклы и у летописной чуди и мери. Это так называемые «куклы-панки́», сохранившиеся в региональных культурах Русского Севера. Такие куклы были не только оберегами, но и олицетворяли собой «предка». Этимология этого названия связана с финно-угорским понятием — пан/пам – «предок», «князь», «жрец/шаман», «великан».
Также, на Севере и в Верхнем Поволжье «панами» традиционно называлось древнее финно-угорское население. Например, во Владимирской, Ярославской и Костромской областях издавна существовали легенды о неких «панáх», «панкáх», оставивших после себя курганы-захоронения и многочисленные городища. Местное сельское население сохраняло память о них до середины XX века.
В северной традиции Вологодской и Архангельской земель в определенные календарные даты «предки» в виде ритуальных «кукол-панко́в» принимали символическое участие в общей семейной трапезе! Этот северорусский обряд, восходящий к похоронным и поминальным ритуалам чуди и мери, идентичен языческим верованиям современных хантов и манси.
Древний культ куклы — вместилища души умершего, как мы видим на примере русских потомков «чуди белоглазой» и современных хантов и манси, вероятнее всего, составлял основу общего культа предков и домашних божеств у всех древних народов финно-угорской группы.
Еще один интересный феномен в похоронной обрядности финно-угров — это женщины—«шаманки»
Во время похоронных и поминальных ритуалов традиционно приглашались так называемые «плакальщицы». Женщины, которые выступали в роли шаманки, «ряженой». Они перевоплощались в «проводников», становясь помощником покойному при переходе в иной Мир, а также помогали живым правильно совершить обряды погребения и проводов.
Чтобы переход произошел по всем правилам и обычаям, чтобы покойнику было хорошо вдали от его семьи и дома, они громко причитали, пробуждали силы природы, открывали ворота в иной Мир. Особенно впечатляют похоронные плачи на Русском Севере, в Архангельской и Вологодской областях, которые, как мы помним, населяли древние финно-угорские народы: чудь, меря, карелы, коми-зыряне, саамы.
Ритуальная практика, связанная с «куклами-панками», похоронные причитания, «шаманство плакальщиц» связаны и с мотивом масочного ряженья.
Традиционно, масочная традиция на Севере и в Поволжье была широко представлена в период зимы. Например, масочное ряженье в рамках похоронно-поминальной обрядности рождественских Святок, «игрища в смерть» представляющее собой инсценированный уход покойника или его души в «иной мир» (Умирание и нарождение нового Солнца). Одним же из самых древних и важных элементов оформления внешнего облика «покойника» в этих играх является как сама маска на его лице, так и ее форма. Как известно, чем более архаично явление культуры, тем меньше о нем сведений в источниках. Сведения о подобных личинах содержат описания деревенских игрищ в землях средневековой Меровии (имеется в виду Унженско-Ветлужское междуречье): «…одевают личину (маску), неприглядную, деревянную, долбленую, корявую, страшную». Маски же, как и сама традиция рядиться, выступают символом иного мира, нечеловеческой силы, которая призвана восстановить порядок мироздания и создать гармонию, уравновесив добро и зло, горний и дольний миры.
Покойницкие игры закономерно включаются в новогодний цикл обрядов как действия связанные с культом предков, направленные на обеспечение благополучия в будущем. Также в Верхнем Поволжье и Меровии было локально распространено масочное ряженье на Масленицу. Оно традиционно связывалось с последним днем «сырной недели» — с архаическим обрядом «похорон/проводов Зимы» — «проводов Масленицы» и ожиданием Весны («Воскрешения природы»).
Таким образом, магию кукол, ритуальное масочное ряженье, и связанное с ними «шаманство» можно рассматривать как важный элемент зимне-весенней обрядности, связанной с предками («панами»), обусловленной характером «перехода» от смерти к новой жизни.
Summary. Ritual «Winter’s funeral». Merjamaa / Russia
The Mystery «Farewell to Winter» is based on the mask and puppet traditions of the Perm Finns. The shaman in the mask is a guide of souls, personifies the power of the cycle of natural cycles. She carries a Winter doll in her hands and buries it in a wooden house, leaving gifts to Nature (bread and ribbons) nearby. Similar dolls («panka») among the Perm Finns, as well as in the European North, in the area of the chronicle «Chud» and «Merya», is symbolized the container of the soul of a living or deceased person. For example, the people of Mansi and Khanty — relatives of «Chud» and «Merya», made after the death of each person his image, which was considered the repository of one of the souls of the deceased.
In the video Winter’s funeral is performed in a smaller copy of a pagan burial structure called «golbets» or «domovina». Semantically this form of burial dates back to the famous «houses of the dead» of the early Iron Age (Dyakovo culture). Such houses were erected on high stumps of felled trees and resembled a «hut on chicken legs» from the northern tales about «Baba Yaga». Later, these structures were transformed into a wooden grave monument with a roof (a cross with a roof).
The shaman buries Winter and thus opens the portal of the Universe to give life and path to Spring.
The video credits use the Meryan language. Phrases «Tele kanaj» — «Winter go away», «Šošo tola» — «Spring has come».
Olga Lazareva-Kukueva, Moscow. Merjamaa. 2021
Andrey Malyshev-Meryanyn, Moscow. Merjamaa. 2021
