Сторонником такого подхода являлся профессор Н.Н. Воронин (1904-1976). По его убеждению, А.Я. Артынов был типичным представителем лубочной литературы XIX века. Историк считал, что ростовский сказочник «склонялся к тому направлению, которое…не останавливалось даже перед подделкой источников».
Столь резкая оценка имела определенные основания. Не секрет, что пользуясь модой на «русский стиль», многие сочинители XIX в. как блины пекли псевдо фольклорные опусы на потребу столь же малообразованной публики. Особенно дурную славу заслужили «скрижали» изощренного фальсификатора российских древностей А.И. Сулакадзева. Считается, что именно он приложил руку к написанию известной «Книги Велеса».
Некоторые сторонники Воронина допускали, что в распоряжении Артынова могли оказаться какие-то списки XVII в. Но, научной общественности они так и не были представлены. А в отсутствие неоспоримых доказательств их вольная авторская трактовка не представляла для науки никакого интереса.
Нужно отметить, что еще при жизни Артынова его издания подвергались яростным нападкам приверженцев «норманнской» теории. Не мудрено, ведь в его легендах строителями российской государственности представали коренные жители здешних мест – меряне, их духовные вожди – волхвы, предприимчивые граждане Великого Новгорода, местные князья, бояре, воеводы, старцы-подвижники, простые горожане. Словом, кто угодно, только не соратники варяжского конунга Рюрика.
Действительно, из древнего наследия А.Я. Артынов выделял прежде всего былинное, сказочное начало. В его работах правдоподобные деяния героев причудливо перемежаются с фантастическими гиперболами и мифами. Приведем отрывок из артыновского сказания:
В своих работах А.Я. Артынов с неизменной аккуратностью записывал названия использованных им источников. Особенно часто встречаются ссылки на 3 списка XVII века: «Сборник стольника Мусина-Пушкина», «Хлебниковский» и «Трехлетовский» летописцы. Последние названы по именам их владельцев - купцов, современников А.Я. Артынова. По словам краеведа, ему не возбранялось делать выписки из оных бумаг в библиотеках хозяев.
Так что же представляли собой эти документы? Из описаний Артынова вырастает летописный свод, основанный на совершенно иных началах, нежели ангажированная под Рюриковичей «Повесть временных лет». Так, в «Сборнике стольника» различаются 120 текстов, посвященных ростовским князьям VIII – IX вв. Из них можно заключить, что генеалогия здешних правителей уходит корнями в самую глубокую древность. Зачастую Артынов сообщает о событиях, случившихся задолго до «призвания варягов» и крещения Руси! Так, в одном из сказаний под 860 г . упоминается о встрече ростовского купца Михея Русина со старцами Кириллом и Мефодием… Отметим, что по части хронологии здесь все безупречно - знаменитые греческие подвижники жили именно в это время.
Из таких потрясающих совпадений, стыковок и соответствий и состоят 50000 листов записей полуграмотного крестьянина! Как мы уже говорили, эти факты ничего не доказывают. Ведь Артынов мог узнать о датах жизни Кирилла и Мефодия из других источников, и лишь затем сочинить историю об упомянутой встрече.
Однако столь же изумляющим правдоподобием отмечены сотни, если не тысячи, подобных «выдумок»! Ну, право, по Воронину получалось, будто Артынова осенял дар вещий. Ведь для создания вымысла такого титанического масштаба от провинциала-самоучки потребовался бы не только талант Гомера, но и объем познаний, не снившийся в те годы ни «гению подлога» Сулакадзеву, ни его академическим оппонентам.
Действительно, новгородские летописи и скандинавские хроники сохранили смутные упоминания о «Русском каганате», основанном на рубеже VIII-IX вв. новгородским князем Гостомыслом в союзе с мерянами и кривичами для отражения норманнской агрессии. В ростовской земле существуют неоспоримые следы крупного защитного проекта древности. Так, историк А.А. Титов в книге «Ростовский узед» описывает 5 мерянских городищ VIII-IX вв., составлявших линию обороны вокруг Ростова Великого. Как знать, не отзвуки ли этой великой истории дальним эхом отозвались в записях уездного «фантазера»?
Столь же разительно отличается от назидательных догматов Нестора запечатленная Артыновым картина духовного мира ростовчан. Она полна ярких языческих образов, имен и знамений. Перед нами предстает множество персонажей, в кипении их деяний и страстей, с неповторимыми чертами их облика.
Так, по версии Артынова, название села Угодичи происходит от имени ростовской княжны Будиславы Угоды, известной своей добротой и приятной манерой общения. И будто бы здесь, на берегу озера Неро, стоял ее дивно изукрашенный терем… Бог весть, насколько достоверно, но, несомненно, весьма поэтично.
Дискуссия о происхождении и самом факте существования документов, изложенных Артыновым, не утихает и в наши дни. К сожалению, народный краевед не снимал копий с первоисточников, а составлял лишь произвольные пересказы их содержания. В итоге это обернулось крупной утратой. По свидетельству А.А. Титова, незадолго до кончины Артынова все старинные бумаги «пропали неизвестно куда».
Многие исследователи резонно полагают, что в распоряжении А.Я. Артынова могла оказаться часть архива древней Ростовской епархии. Еще в начале XIII в. князем Константином Всеволодовичем здесь был основан уникальный центр письменности древней Руси – Григорьевский затвор. Историки сравнивают его с ранними европейскими университетами! В Ростове углубленно изучалось богословие, греческий и латинский языки. Славился Григорьевский затвор своей мастерской по переписке книг и богатейшим хранилищем рукописей.
Однако в 1787 г . по указу Екатерины II Архиерейский дом в Ростове был упразднен, и все его документы надлежало переправить в Ярославль. Воля «просвещенной государыни» была исполнена с надлежащим усердием. Древние рукописи кипами сваливались на возы, едва покрытые рогожей. К тому же, как водится в русской традиции, в Спасо-Ярославском монастыре не хватило свободных помещений. И значительная часть свитков была брошена в Ростове.
Картину грандиозного разгрома отечественной святыни дополняют свидетельства современников. По воспоминаниям горожанина А.И. Щеникова, в бытность недорослем, он любил лазать с товарищами в башни и переходы Ростовского кремля. Там ворохами лежали древние книги. И выдранные из них листы с золотыми буквами служили хорошим украшением для воздушных змеев.
Если что-то и уцелело, то лишь волей случая. Примечательно, что многие исследователи усматривают «ростовский след» в истории с обретением А.И. Мусиным-Пушкиным списка «Слова о полку Игореве»! Содержащий его сборник «Хронограф» был куплен графом в 1792 г . через доверенного «комиссионера» у архимандрита Иоиля Быковского при весьма щекотливых обстоятельствах. Духовному лицу, вроде бы не пристало торговать достоянием своей обители. Другое дело, если фолиант оказался бесхозным, не значился ни в каких в описях, а посему мог стать предметом выгодной сделки.
Не мудрено, что при таком раскладе среди покупателей раритетов могли оказаться предки Хлебниковых и Трехлетовых. Ведь насколько известно, среди купцов было немало ревностных почитателей древностей.
Так или иначе, еще современники уловили в работах А.Я. Артынова некое начало, резко выделявшие их из ряда прочих фольклорных сочинений. 5 изданий выдержал историко-этнографический «Очерк истории села Угодичи», были изданы предания Артынова «О шапке архиерея Иоасафа» и «Сказание о Руси и вечем Олзе».
Дом писателя-самородка в Угодичах стал местом паломничества заинтересованных поклонников. Живой интерес творчеству краеведа проявил историк М.П. Погодин. При встрече он настоятельно советовал Артынову тщательно копировать древние сочинения.
Однако было уже поздно. На склоне лет Александр Яковлевич тяжко болел и почти ослеп. Но до последних дней не оставлял своего увлечения. Под его диктовку записи вели сын Яков и внук Сергей. Большую заботу о сохранении творческого наследия проявил историк А.А. Титов. Начиная с 80-х годов XIX в., он покупал рукописи Артынова по 50 рублей серебром за штуку. Всего, таким образом, уцелело более 80-ти работ краеведа. При этом до конца дней Артынов сожалел, что много других тетрадей было пущено на обертку покупок в его мелочной лавке.
Впоследствии записи были положены Титовым в основу своих научных трудов: «Воржская волость», «Ростовская старина», «Предания о ростовских князьях», «Ростовский уезд Ярославской губернии» «Велесово дворище и легенда о жреце Киче». В этих работах Титов уделил значительное внимание истории коренных насельников здешних мест – народу меря.
Ныне архив А.Я. Артынова разделен на три части. Рукописи хранятся в Российской Национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, в Ростовском историко-архитектурном музее-заповеднике и Государственном Историческом музее в Москве. Значительная часть наследия еще не изучена, и ждет своего исследователя.
Автор:
Yaroslavetz (Metsa
Kunnta. Ярославль)
Для подготовки материале использованы работы академика Ю.К. Бегунова, ярославского краеведа Б.М. Сударушкина, картины художника Бориса Ольшанского.
