Культуру балтов мы понимаем как общее культурное наследство нескольких прибалтийских народов, а также живую традицию, в которой можно заметить ее проявления.

Сегодня литовцы, латыши и беларусы (или кривичи), воспринимаются как народы разных культур, хотя внимательный взор этнолога выявляет единый культурный субстрат. Территорию этого субстрата выразительно показывают лингвистические, археологические и этнологические карты. За прошедшее тысячелетие территория балтов уменьшилась к 1/6 своего бывшего размера. Будет ли эта тенденция преобладать и подальше? Затронут ли процессы глобализации оставшуюся небольшую территорию балтов?  Существует ли какая-то возможность дальнейшего развития балтской цивилизации?

Во время Первого Конгресса литовской культуры (1990 г.) тема общей балтской культуры обсуждалась как самостоятельный и актуальный вопрос. Звучали доклады  из уст представителей литовцев, латышей, беларусов и даже пруссов и ятвягов. Состав докладчиков показывает, каким образом интерпретируется понятие балтской культуры. Мироощущение, разнообразные культурные, религиозные и художественные формы и историческое прошлое создали совокупность родственных культур, которую мы и называем культурой балтов.

На том общем собрании речь шла о необходимости общих действий, которые бы активизировали балтскую цивилизацию. Ее сегодняшний потенциал реален и силён. Целенаправленные культурные акции и работа могут дать хорошие итоги.

Цивилизацию балтов можно представить, как мозаику или разбитое на несколько кусков зеркало. Хотя отдельные части этой мозаики и являются самостоятельными в культурном и национальном смысле, но на самом деле они только части единственного целого. Это единство, или цивилизация балтов, является одной из наибогатейших коренных культур Европы, которая теперь спит, словно легендарная армия внутри горы.

Такая идея панбалтийской культуры заметно отличается от культурной программы литовского народа, которую объявил философ Стасис Шалкаускис — «синтезировать культуры Запада и Востока». Идея балтской цивилизации имеет в виду прежде всего синтез родственных балтских культур.

Для синтеза и товарищества балтов делалось многое. Шаги к сближению литовцев и латышей имели наибольшие шансы. В 20 веке существовали проекты создания общего государства балтов — литовцев и латышей, была разработана  идеология балтского единства. Но эти шаги оказались напрасными. И в Литве, и в Латвии, в меж военный период независимости, верх взяли идеи национальной обособленности.

Во времена советов, когда было мало возможностей рассуждать о государственности, возникли сильные  фольклорные движения. Возрос интерес к этническим корням и живой народной традиции. Воссоздавались стародавние народные праздники, уставы и обряды. Тогда активизировалось партнерство литовцев и латышей в рамках балтского этнокультурного движения. Встречи происходили во время разнообразных фольклорных праздников, конференций и фестивалей. Началось общее празднование дня летнего солнцестояния (Купалле или Янов день).

Возникали интенсивные литовские движения в Латвии и латышские в Литве. Действовали организации литовско-латышского единства. Сильвестрас Гайжунас писал, что

    "Идея единства балтских народов уже больше ста лет является одним из фундаментальных лейтмотивов латышской и в особенности литовской культур"[2].

Большинство деятелей латышского возрождения в конце ХIX — начале XX вв. в своих работах считала литовцев и латышей ветвями одного народа. Поэт Йонас Айсцис говорил про литовцев, как про наследников древних балтских народов.

    "Судьба пруссов и литовцев была единой. Первые исчезли, а мы выдержали и выдержали потому, что они исчезли... Вот почему мы должны помнить и знать нашу общую историю: мы им обязаны, и мы одни можем целиком понять их."[3].

В начале1990-х в балтском движении появились и беларусы. Одно из течений беларуского движения, объединение "Kryuja”, имеет выразительную балтскую направленность. В 1993 г. в Минске почти впервые в национальной истории без цензуры прошла конференция "Балты и этногенез беларусов". В 1973 г. проведение похожей конференции было запрещено советскими властями, наверняка, по причине ее балтской ориентации. Этнически беларусы — также балты, хотя и отличаются своим языком.

Более чем десять лет назад, в период политических перемен, возродилось и имя пруссов и идея их возрождения. Активно начал действовать клуб "Prusa” в Вильно, похожие объединения возникли и в других балтских землях. В Германии действовало товарищество "Tolkemita”, которое объединило давних жителей Пруссии. Пруссы изучали балтское наследие и предприняли  меры для возрождения прусского языка. Наибольших успехов на этом поприще добился  языковед Летас Палмайцис (Микелис Клусиис), который подготовил "Грамматику современного прусского языка” (1989) и "Литовско-прусский словарь” (1999).

Что же в нас произошло и изменилось за прошедшее десятилетие? Большой размах движения и чаяния умерились, балтская деятельность сегодня едва заметна. Два десятилетия независимости превратила балтов в своеобразных изоляционистов. Связи литовцев и латышей сегодня более формальные, коммерческие или политические, о единстве или идеологии балтов почти никто не вспоминает. Восстает все более глухая стена меж Литвой и Беларусью, чего никогда не было. Сложились неблагоприятные внутреполитические условия и для существования "Kryuji”, но кривичи — этак себя более любят называть балтские беларусы — настроены решительно.

В Польши все большую популярность приобретают ятвяги и пруссы. Молодежь Сувалкийского района просто называет себя "балтами”, а многие любители реконструкции средневековья — ятвягами (jac'wingowie). В Лидзбарку — части польской Пруссии собираются поставить памятник Геркусу Мантасу. Идея балтской цивилизации живет, и в грядущем она обязательно восстановится.

Недавно увидела мир написанная семьдесят лет назад  книга  Видунаса  "Семь столетий немецко-литовских отношений”, в которой обсуждаются вопросы отношений балтов с Западом. Сегодня она опять актуальна, ведь уже вся Литва попала в похожую ситуацию, в которой когда-то очутились жители Малой Литвы.

Когда мы говорим про цивилизацию балтов, представляем балтские народы и родственные им национальные культуры. Их духовная культура это разнообразные способы сохранения и творческого существования народа. Уже одно сохранение языка дает возможность выжить идеям и самобытному мироощущению. Балты сохранили богатейший фольклор, который является их сильной стороной, этническим культурным ядром, которое  постоянно оживляет изобразительные формы культуры и искусства. Способ мышления предков, их ощущение мира и природы, способ создания и сохранения искусства и красоты, моральное миропонимание — все  их духовные черты есть в нас, их просто надо узнавать в себе. Балтский менталитет нередко проявляется в художественном творчестве, при этом часто несознательно.

Заметить это нелегко, и, может, только сегодня появились те интеллектуальные средства, что помогают найти эти духовные истоки. Никто не сомневается  в древности крестьянской культуры и ее балтскости. Литовский народный консерватизм сильно привязан к традициям отцов и прадедов. Этнолог Ангеле Вишняускайтэ подметила, что множество литовских народных уставов и фольклорных произведений через века сохранили самые древние формы. Она пишет:

    "Замечания Ё. Пабрэжаса свидетельствуют, <...> что многие жамойтские обряды начала XIX ст. в XX- столетии не претерпели изменений.".

Про возраст народных песен никто не может сказать точно, но бесспорно то, что их основные идеи и символы живут в них с давних балтских времен.

В этой статье осветим одну из литовских форм современной балтской цивилизации.

О литовском национальном характере написана немало. В нем можно выделить трудолюбие, человечность, привязанность к родной земле, конформизм. Эти и другие черты, наиболее часто выделяют в литовцах историки и внешние наблюдатели.  Однако действительно глубоких и аналитических работ на эту тему было совсем немного. Поподробнее могут рассказать современные специалисты в этнологии или культурологии.

Изучение этнического менталитета является для нас главным вопросом. К способу мышления относятся духовные традиции, светогляд и мироощущение, что влияют на поведение людей, межличностные отношения, творческая деятельность, а также связи с окрестным миром. 

Древним культурам свойственна  структурное соответствие и тождество мироощущения, изобразительных и художественных форм. Эту связь можно назвать изоморфизмом. Каждая культура создает свой код, который действует в разнообразных культурных формах.

Этномузыковеды заметили соответствие традиционной музыки и народной орнаментики. Пространственная симметричность (люстэркавасць) свойственна всему стародавнему народному искусству литовцев. Согласно этому в традиционной культуре характерно понимание множества понятий в единстве, например: мелодий, орнамента, архитектурных элементов, формы танцев и скульптуры.

В Литве дольше, чем где-то в Европе, информация сообщалась старым способом, отличающимся от современного. Существовала уверенность в том, что общим пением, игрой, танцами старшие могут сообщать молодежи не только опыт, но и определенную жизненную модель. Такими стабильными формами собственной традиционной культуры литовцы стремились поддерживать связь из дедами и богами.

Навряд или мы найдем в разрушенной и склеенной из случайных, одолженных или навязанных частей современной культуры структурное тождество во всех формах проявления. Балтская культура литовцев отличалась сильной структурной самообороной, которая редко чуждые элементы.
 
Язык — в своей структуре и формах олицетворяет традиции мышления и мироощущения народа. Литовский язык — один из древнейших в Европе, удерживает много характерных для древней индоевропейской речи черт. Этот язык, как хорошее хранилище, накапливал элементы светогляду, и мироощущения. Язык — это не только средство передачи сухой информации или средство коммуникации. Литовский язык своими формами высказывает и моральные положения. Богатство уменьшительных форм означает позитивную позу пользователей языка, их усилия расширять доброту, показывает перевес морального начала.

Поэтесса О.Балюканитэ сказала однажды, что литовский язык нежный, "женственный”, в нем издавна закодировано много положительных чувств к миру и людям. Может это поможет ему жить на пересечении эпох?

Языковед А. Сурба, который написал когда-то статью "Слова о красоте стилей в литовско-латышских сказках”, рассуждал об отличительных чертах балтских языков:

    "Предложения балтского стиля  плывут, словно лебеди по чистой воде... Стройный изысканный стиль рождается исключительно из вежливого, милого такта как произведение психологии, но никогда из суровой сухости простой ‘логики’ либо морального холода. Вот и стародавняя культура балтов, глядя через слова сказок, поныне учит не только прозрачности мысли, но и радушию сердца, такта...”.

Про способ мышления писал также Видунас, сравнивая различия литовского и немецкого менталитета в книге воспоминаний "Тюрьма — освобождение” (1947):

    "Только он (немец) тяжело страдает, объясняя умом то, что можно охватить одно только созерцанием. Пожалуй нам, литовцам, это дано от рождения".

Видунасу сдавалась, что немцы более держатся писаного слова и буквы закона.

Это расхождение надо связывать с различиями между письменными и не письменными культурами. Стоит отметить, что не письменная культура, какой частично была литовская, имела и свои плюсы. Видунас, по-видимому, сознательно выбрал для себя имя того, кто познает мудрость — Предсказатель. Прекрасный филолог Виктарас Фалькенханас, много работал с Видунасом, был глубоко уверен в правильности его духовно-чувственного мышления и познания, за что был благодарный Видунасу.

В последнее время усилиями этнологов все глубже исследуется литовский менталитет. Тут стоит упомянуть статьи Марии Завяловой о литовском фольклоре и уставах.

Литовские заговоры выявляют более архаичное мышление и концепцию модели мира по сравнению с российскими заговорами, в которых часто отражен уже христианский светогляд. В литовских заговорах обращаются к опасным силам (змея, болезни и пр.) вежливо, ища согласия или договоренности, они часто называются вежливыми именами "красивых птичек”. Жизнь соответствует принципу "мирного сосуществования и с главными вражескими силами". Такая тактика литовцев — договориться с угрожающими силами, найти способ сосуществования, а не воевать из ими, очень показательна и в новейшей истории. Но кровопролитные сражения во время восстаний и партизанское движение свидетельствует о том, что когда нарушается настоящая граница, тогда у народа включаются силы активной защиты и сопротивления.

Когда литовцев называют конформистами, многие видят в этом отрицательное качество, доставшееся народу в наследство от крепостничества или советского периода. Однако это давнишнее положительное качество, которое помогало литовцам выжить в самые тяжелые времена.

По мысли М. Завъяловой, знахарь у литовцев ощущает себя достаточно сильным, чтобы прямиком, без посредников столкнуться и с болезнями и их причинами. Только позже, под влиянием христианства, в заговорах возникают посредники в фигуры могучих божьих помощников. Тут можно заметить проявления глубинного индивидуализма литовцев, которое можно считать консервативной и самозащитной  позицией.

Христианство формировало образ централизованного мира. В таком мире особа, знахарь действует только через посредника, обращаясь к высшему божеству или святому. В это время, старые литовские заговоры показывают, что мир понимался в форме разнообразных и самостоятельных стихий — огня, воды, дерева и пр., и божеств — как взаимосвязанная совокупность, в которой живет и действует самостоятельный человек. Это космос полицентричной вселенной из множества деятельных сил. Когда литовцы уже официально считались христианами, их мышление еще оставалась политеистическим и полицентричным, а человек воспринимался как одна из сущих сил.

В таком сложном мире надо было искать и создавать порядок. Порядок мог появится  только через согласование, гармонизацию разнообразия деятельных сил, в том числе через создание дарны-гармонии (darna). Дарна достигалась усилиями богов и людей, что создавали космос. Сам литовский язык показывает предпосылки, которые формировали идею гармонии. Слово "работа” (darbas) однокоренное с "моралью” (dora), "гармонией” (darna), "согласием” (derme), "урожаем” (derlius) и другими понятиями. Моральный или хороший — это тот, кто умеет ладить и примеряться, умеет работать. Это основной принцип стародавней культуры, который лучше всего сохранился в традициях балтов. Индийская дхарма напоминает литовскую дарну не только по звучанием. Суладдзе определяет санскритское dharma как всемирный порядок, наивысший моральный и космический принцип.

Когда мы смотрим на традицию литовской толерантности, мы видим, что и в ней проявляется гармоничный светогляд. Князь Гедымин в свое время объявил, что в своей стране он позволяет разным народам чтить богов согласно собственным традициям. В тогдашней Европе это было необычным делом, но сегодня это звучит весьма актуально. Историки объясняют, что Гедымин демонстрировал архаичное видение, согласно которому нужно с терпимостью  относятся к другим религиозным убеждениям. Этот пример иллюстрирует то, как стародавний принцип приобретает более современный облик.

Во все времена для литовца дороже всего была земля. Весь этнический литовский светогляд можно было бы назвать светоглядом жизни. Это разумно, ведь отцы и прадеды большинства современных литовцев были земледельцами. Причем не стоит ограничиваться только хозяйственной деятельностью крестьян. Внешний мир воспринимался как живой космос: вся среда, все предметы пульсировали жизнью. Язык, фольклор, уставы олицетворяли общие жизненные идеи. Жизнь человека и работа были приспособлены к силам природы и земли. Самой благородной и чтимой для литовца профессией было земледелие. Даже развитие личности понималось как взращивание, в соответствии с природным циклом. Потеря земли рассматривалась как утрата жизни, смерть. В сегодняшней Литве происходят социальные процессы связанные с ослаблением связей с землей и кое где даже окончательный их разрыв. Это означает либо существенную смену быта литовцев, лишенных своих корней, либо даже их исчезновение как народа.

Мы — народ песенной культуры. Песня для балтов всегда была наиважнейшим средствам проявления души. Песня оживляла существование человека, показывала суть жизни. И старые, и молодые, мужчины и женщины — все пели во время работы, в радостях или печалях. Подчас друг другу передавали песню словно драгоценное имущество, как вечный огонь. Философ Антанас Мацэйна писал:

    "Настоящей объективацией литовской души является песня. Литовцы поют не ради искусства, но чтобы посредством песни придать своей жизни форму, материализовать ее".

Во время возрождения 90-ых литовцы и латыши сумели даже поднять "песенную революцию”, т.е. революцию без пролития крови. Один из заграничных журналистов, побывав на митинге в Риге, был ошеломлен. Он писал: "на том митинге у людей такие красивые, вдохновленные лица. Никакой нетерпеливости. И тысячи поют...”. Эти акции — феномен, который заметно выделяется среди национальных движений других стран Восточной Европы.

Традиция литовского мышления заметна и в современном творческом выражении. В наиболее интересных литовских произведениях видна балтская архаика, которая воспринимается как авангардное художественное творчество. Так говорят про театр, музыку, литературу.

Происхождение литовского музыкального авангарда, по мнению композитора Бронюса Кутавичуса, коренится в литовской культуре. Оно происходит из народных песен, их ритмики, строя. Композитор считает что этот этно авангардизм — то, что не копируется, это явление есть только в Литве и не существует в других странах. Кутавичус "открыл” застывшее время, гармоничный мотив, что повторяется, то вечное языческое время, без начала и окончания. Исследовательница творчества композитора Инга Ясинскайтэ-Янкаускене назвала свою книгу "Языческий авангардизм”, характеризуя этими словами модернизм музыкального творчества именитого композитора.

Мир искусства обратил внимание и на феномен новейшего литовского театра, который выделяется своей самобытностью в Европе. Искусствоведы и критики пытаются истолковать эту "аномалию”, как они его называют. В статье о творчестве Эймунтаса Някрошуса написано:

    "В Жамойтии есть еще чудеса. Тут люди больше видят, наблюдают... Рядом с богом христиан еще действуют языческие боги”.

Някрошус, созидая свой художественный мир, употребляет первичные элементы — воду, огонь, воздух, камень, дерево и металл. Он даже пользуется не линейным временем, а тем, что двигается концентрическими кругами, пульсируя по всем направлениям — это настоящее языческое время. Белое становится черным, жизнь — смертью, а смерть — жизнью. Даже ставя на сцене произведения А. Чехова, У. Шекспира, он при этом создает литовский языческий театр. Это свидетельствовать об очень сильной, прочной, глубинной и самобытной традиции организации мира и мышления.

Некоторые историки считают балтскую культуру достаточно отсталой в цивилизационном смысле. Мол, в общеевропейском контексте много чего у нас отставало — и крещение, и признаки цивилизованности и т. д. Твердят, что такая объективна так как подкреплена фактами. Но может быть и другая степень оценки, само понятие "отсталости” весьма относительное. В период национального возрождения была сделана ставка именно на культуру крестьян и их "отсталый” язык, а не на барскую культуру. Видунас во всем своём творчестве решал проблему  национальной отсталости, ища и находя в своей культуре ценности, которые часто прятались в этой самой "отсталости”. Поэт Йонас Айсцис рассуждал:

    "Подчас я задумываюсь: может мы ведем себя ошибочно, когда обращаем внимание только на свойства бытия наивысших и благороднейших народов. Может в наших недостатках, слабостях и пороках и спрятана вся наша жизненность и мощь. И говорю так совсем без иронии.".

"Отсталость” становится "авангардом”, а известная поговорка "нет худа без добра” служит формулой, которая объясняет жизнь и события. Эта формула на самом деле означает постоянное чередование ценностей мира и жизни. Языческая Литва все еще остается популярной в нашем воображении, хотя некоторыми делается много усилий, чтобы уничтожить языческий романтизм и его мифы.

От самого начала национального возрождения балтов пошел интерес к своей языческой вере. Симонас Даукантас, Андрус Вишцялис, Видунас и пр. так или иначе симпатизировали древней религии.

Сразу после воссоздания литовского и латышского государств, в 1930-х гг., начали формироваться движения давней веры: в Латвии — Диевтуриба Э. Брастыньша, в Литве — Висуомис, позже Ромува. Это явление точнее всего характеризует Альфонсас Лингис:

    "Религия — одна из наиболее характерных форм, какими культура, точнее говоря, цивилизация укрепляет свою исключительность".

Воскрешая и возрождая стародавнюю народную религию, балты силились поднять самобытность своей культуры, предохранить ее от исчезновения. Сегодня балтская вера Ромувы, которая продолжает расширяться в Литве, определенная реакция на опасность, которую несет малым народам глобализация. В Литве возрождение балтских верований связанно из дуализмом, спрятанным в самой литовской культуре.

Арвидас Шлёгярис в "Завете Норбертаса Велюса” писал, что от самого введения христианства в литовской культуре наблюдается раскол, который разделяет вражеские и противоположные образы отношений человека и вселенной. Философ развивает мысль о том, что в Литве существует две культурные традиции.

    "Большинство личностей - символов нашей культуры, выразительно склонялась либо в одну, либо в другую сторону — к язычеству или к христианству <...> Норбертас Велюс и его работы — это один из самых ярких символов и проявлений все еще живой "языческой” культурной основы литовцев".

На Конгрессе литовской культуры (1990) латышский гость Рамантс Янсанс утверждал, что, стремясь сохранить балтскую культуру, надо объединять духовные усилия балтов, возродить и продлить стародавнюю религию.

Мысль поднимать честь литовца — была одной из центральных в национальной идеологии Видунаса. Согласно его мнению, литовцам надо не оправдываться в своей слабости, не заниматься защитой, но идти смело в мир и расширять свои цивилизационные идеи. Современник Видунаса Оскар Милаш, как предсказатель, видел и ощущал эту цивилизацию. Во время лекции в Париже в Географическом товариществе (1919 г.) он сказал:

    "Западные судари и сударыни, я говорю о вашей древней прародине. Да, дочери и сыновья индоевропейской расы, я говорю о вашей колыбели. Ведь Литва — такая туманная в вашем воображении — есть древнейший и чистейший родник той загадочной расы <...> Как Рим. Как Эллада и в особенности — Франция, Литва — это больше чем родина, эта идея, это огненный очаг человеческой эволюции".

Перевела из литовского языка Светлана Сендзер согласно: Jonas Trinku-nas. Baltu; civilizacija s(iandien // Romuva. 2004. № 2. С. 4-7.

Перевод с беларуского Андю Мерянь.