6.5.1 Священные места

Священные места составляют вторую крупнейшую тематическую категорию статей, посвящённых местам и регионам. Всего 54 статьи затрагивают данную тему. В своей работе о российских низовых экологических организациях Лаура А. Генри уделяет внимание стремлению к экологической духовности, присутствующему в деятельности этих ассоциаций. Некоторые организации из изученных Генри направлены на улучшение качества жизни людей посредством контакта с природой (Генри 2006, стр. 218). Похожая тенденция в некоторой мере объясняет интерес неомерянских активистов к природным священным объектам. Например, это отмечается в статье, посвящённой экскурсии к "Синему камню" (Merjamaa, 27 декабря 2010 г.), известному на местном уровне священному камню в Ярославской обл.

Согласно статье, сильный интерес к сакральной и "неофициальной" истории человечества возник в последнее десятилетие ХХ в. Этот интерес приводит к поиску и исследованию природных или культурных достопримечательностей, не имеющих официального статуса "памятников". В статье говорится, что подобные места почитаются местными жителями, однако для науки они малодоступны. Тем не менее, труднодоступность таких мест и их роль как локальных памятников делают возможными сохранение целостности обычаев и их долгое существование. (там же)

Статья раскрывает некоторые важные аспекты значимости краеведения и волонтёрства как его части. Во-первых, существует растущий интерес к "неофициальной" истории, что становится очевидным в местах, не имеющих официального статуса. Во-вторых, эти места труднодоступны для науки. Как отмечают Рейд и Мэкэфи, локальное интересно учёным лишь в более широком контексте (Рейд, Мэкэфи 2007, стр. 127). Локальные явления, выпадая из устоявшихся направлений науки, могут быть изучены только волонтёрами-краеведами.

6.5.2 Священные места и деревни

Тематическая категория "Деревни и племенные центры" также часто встречалась во взаимосвязи с категорией "Священные места". Всего было выявлено 14 текстов, затрагивающих обе этих темы. Деревни и сёла обеспечивают базу, где местные жители служат ресурсом исторического исследования. Сообщества и люди, живущие в них, могут "служить в качестве текстов для чтения и анализа, а повседневная жизнь людей может стать способом к более глубокому историческому пониманию" (Марино, Смит-Крокко 2012, стр. 236).

Статья "Летающий храм озера Нестиар" (Merjamaa, 30 сентября 2010 г.), к примеру, предлагает ознакомиться с селом Нестиары Нижегородской обл. Согласно статье, Нестиары - это место, где "незримо витают древние божества языческих мари", и даже сегодня местные жители поклоняются им "в облике икон, почитаемых деревьев и источников" (там же). Статья является выражением континуума между прошлым и будущим. Таким образом, время - не априорное условие историчности; вместо этого, практическая деятельность производит время в своем собственном событии (Бурдье 1998, стр. 151).

Однако деревня также представляет собой среду, в которой видны следы прошлого. Большинство сообществ имеют несколько слоёв иммиграции и этнической истории, которые можно изучить. Подобный анализ позволит лучше понять исторические силы, повлиявшие на прибытие и убытие населения в том или ином сообществе (Марино, Смит-Крокко 2012, стр. 236). Статья "Святой Камень в деревне Чёлохово (Западная Мещёра)" (Merjamaa, 14 июня 2010 г.), например, раскрывает влияние раскольнической веры на местные религиозные практики. 

Статья знакомит со священным камнем, находящимся в деревне Чёлохово. Согласно статье, рядом с этой деревней находилась другая, Гвоздна. Первое упоминание о Гвоздне в исторических источниках относится к XIV в. Однако в XVIII в. деревня опустела, после чего в эти места пришли новые жители с границ Западной Мещёры - традиционной зоны обитания раскольников (старообрядцев). (там же)

В статье говорится, что местные старообрядцы сохранили много архаичных черт. Если путешествовать по Мещёре, может сложиться впечатление, что христианство здесь до конца так и не закрепилось. Тут "слишком уж много почитаемых в народе Камней, Священных Рощ и источников", и "велика тяга местного населения к дышащей язычеством глуши здешних болот и лесов" (там же). Статья не только повествует о перемещении населения в прошлом, но также и отмечает влияние таких перемещений на сегодняшнюю жизнь деревни. Следовательно, важно изучать не одних лишь людей, покинувших то или иное место, но и анализировать тех, кто живёт здесь сегодня (Марино, Смит-Крокко 2012, стр. 237). Этот принцип можно заметить в статьях, посвящённых легендам и поверьям.

6.5.3 Священные места и легенды

Тематическая категория, очевидно, взаимосвязанная с категорией "Священные места" - это "Легенды и поверья". Эти две темы появляются вместе в одном и том же тексте всего 14 раз. Подобные тексты часто основаны на историях, рассказанных местными жителями. Местные могут дать важные сведения о верованиях, связанных с локальными культурными достопримечательностями. Они служат живой памятью народа. Таким образом, местные жители не только измеряют надёжность истории, записанной академическими фольклористами или историками культуры, но также не дают ей умереть. Это отражает основную идею этнофутуризма, который противостоит "музеефикации" культуры (Готтельер 2017, стр. 25).

Статья "Мерянская легенда про озеро Шайтан" (Merjamaa, 20 апреля 2011 г.) служит хорошим примером стремления к сохранению живой памяти. Тема статьи - озеро Шайтан, расположенное в той части Кировской обл., которая когда-то была мерянской. Материал написан мерянским активистом, однако включает отсылки к журналистским заметкам. Журналист провёл интервью с пожилым местным жителем. Это интервью посвящено мифу о сотворении озера.

Согласно мифу, много лет назад в этих краях жил дух по имени Шайтан. Он насмехался над местными мерянскими жителями, напуская на них вражду и несчастья. Меряне, в свою очередь, поклонялись своему богу, которому приносили в жертву лошадей и охотничьи трофеи. В одну из ночей, когда Шайтан уничтожил приношения, меряне потеряли терпение и погнались за духом со своими луками и стрелами. Однако наутро там оказались одни лишь мёртвые меряне, убитые своими собственными стрелами. Тогда женщины начали плакать, и их слёзы смешались с кровью павших. Мать-Земля не смогла выдержать столько воды, провалилась на месте битвы, и образовалось озеро. (там же)

То, что местный житель вспоминает подобный миф, свидетельствует о том, что мерянская традиция жива. Люди, помнящие древние легенды и верования и даже практикующие старые ритуалы, позволяют предположить, что в Центральной России существует живая мерянская культура. Таким образом, практики и верования, возникшие очень давно, продолжают жить до сих пор, и это заполняет разрыв между прошлым и будущим. Речь идёт о габитусе. Согласно Пьеру Бурдье, габитус воплощает в жизнь предвосхищение внутреннего порядка и тенденций мира. Следовательно, оператор передает непосредственное настоящее посредством своего прошлого и предвосхищая будущее посредством возможностей, которые засвидетельствованы в настоящем. Поэтому практическая деятельность - это то, что генерирует время. По этой причине ни время, ни история не являются метафизическими реалиями сами по себе. Время возникает, когда кто-либо переходит к действию или мысли. (Бурдье 1998, стр. 151 - 152.) 

6.5.4 Священные места и религия

Всего 26 из 54 статей, связанных со священными местами, также связаны с религией. Таким образом, "Религия или культ" - крупнейшая подкатегория категории "Священные места". Однако следует отметить, что большинство статей на тему священных мест совершенно не связаны с религией. Это свидетельствует о том, что религия сама по себе не является главной темой неомерянского активизма, как утверждают некоторые критики движения.

В своей работе о неомерянском движении П.А.Скрыльников различает три ориентации, направляющие его развитие. Первая - регионализм, ассоциирующийся с исторической областью проживания племени меря. Вторая ориентация - религия, попытка реконструкции мерянской религии и приближения к язычеству и неоязычеству. Третья ориентация - этнофутуризм, целью которого является встраивание мерянства в современный мир. (Скрыльников 2016, стр. 231). Однако выводы, сделанные из данных исследования, ставят под вопрос идею этих трёх ориентаций. Регионализм, религия и этнофутуризм являются частями одного целого и объединены в концепте архетипа.

По причине большого объёма тематической категории "Религия или культ", был проведён последующий тематический анализ данной категории. По результатам анализа в этой тематической категории были выделены четыре крупных подкатегории (см. Приложение 5). Первая из них - "Отношения между языческой верой и христианством" (18 ед.). Эта подкатегория включает статьи, посвящённые влиянию языческих религиозных практик в христианстве Центральной России. Вторая подкатегория, "Священные камни" (18 ед.), тесно связана с этой подкатегорией. Третья подкатегория - это "Ритуалы" (16 ед.), в свою очередь, взаимосвязана с подкатегорией "Символы" (15 ед.).

6.5.5 Символы

Как подкатегория, "Символы" взаимосвязаны с подкатегорией "Архаика и архетипы" (3 ед.). Фактически, символы составляют наблюдаемую форму архетипов, особый интерес неомерянского движения к которым отмечается в контексте его этнофутуристической тенденции. Культурные архетипы - это показательные культурные формы, сформировавшиеся в ходе истории (Колчева 2015, стр. 256 - 257). Хорошим примером культурного архетипа является петух, которому посвящена статья, опубликованная на портале Merjamaa в мае 2011 г.

Согласно статье, вплоть до 1930-х гг. в Угличе существовал валун под названием "Петухов камень". Много лет назад, когда городу угрожали враги, гигантский петух взлетел на камень и оповестил горожан трёхкратным криком. В статье говорится, что на камне петух оставил следы. Похожим образом, можно найти камни с изображениями людей, животных и птиц в тех местностях, где жили балтские и финские народы. Согласно статье, финно-угорские народы Восточной Европы в языческие времена приносили в жертву кур и петухов, а эрзяне даже сегодня верят, что дух божества дома и хозяйства рождается из крови жертвенной курицы. (Merjamaa, 12 мая 2011 г.).

Статья показывает связь между местной легендой и широко распространённым древним поверьем. Петух, спасающий город - это знаковая форма культурного архетипа, точно так же как и образы, вырезанные на камнях. Нахождение подобных знаковых форм - основная цель краеведческих походов. Заметный интерес к "синим камням" Центральной России отражает эту цель. Хорошим примером является статья "Синий Камень в деревне Веледниково. Истринский район Московской области" (Merjamaa, 28 сентября 2010 г.), основанная на краеведческой экскурсии.

Согласно статье, эпитет "синий" может быть объяснён несколькими способами. Так, некоторые исследователи говорят о финском божестве Укко, альтернативное имя которого - "Сини Витта", в то время как другие ищут синонимы в похожих по звучанию марийских, удмуртских и коми словах со значением "глаз". В данном случае, "глаз" - это чаша, углубление на поверхности камня. Камень из деревни Веледниково также имел "чаши", или "следы", на поверхности. Согласно статье, вода в этих чашах целебная и способна лечить болезни. (там же)

Более того, в статье утверждается, что мерянские кудесники проводили ритуалы. Они знали язык животных и птиц и общались с духами предков, деревьев, рек и камней. (там же) "Ритуалы" (16 ед.) составляют одну из главных подкатегорий тематической категории "Религия или культ". Ритуал также может быть наблюдаемой формой архетипа, что делает его интересной темой для краеведения. Статья, опубликованная на портале Merjamaa в июне 2015 г., к примеру, посвящена ритуальному и магическому применению пронимальной символики. Пронимальная символика связана с традиционной материнской и семейной мифологией и выполняет коммуникативную функцию в местном сообществе. (Merjamaa, 16 июня 2015 г.)

Однако статья не только рассказывает о символах, но и уделяет внимание их использованию. Согласно ей, в первой половине ХХ в. молодёжь окрестных деревень обычно собиралась вокруг камня с выемками. В статье говорится, что длительность истории почитания камня делает его хорошим примером архетипичной пронимальной темы. (там же) Таким образом, архетипы также могут определять стиль жизни, который мерянские активисты считают желаемым. Они отражают "уникальный этос", формирующийся вокруг их серьёзного досуга (см. Стеббинс 1992, стр. 7). Здесь можно заметить связь с идеей гражданского общества. 

6.5.6 Религия и гражданское общество

Всего 18 статей, опубликованных на портале Merjamaa, описывают отношения между православием и языческими практиками. Целью неомерян является идентификация этих местных религиозных практик, которые либо ещё существуют, либо исчезли относительно недавно. Эти практики не только отражают религиозные воззрения отдельного индивида, но и формируют социальную организацию сообщества.

Рассматривая православную религию, неомерянские активисты выявляют альтернативные символы и практики, которые во многих случаях древнее общепринятых. Более того, эти символы и практики присутствовали с самого начала христианизации Руси. Статья, опубликованная на портале Merjamaa в августе 2013 г., служит хорошим примером. Она посвящена взаимоотношениям между финно-угорской языческой религией и православным христианством. Эти отношения рассматриваются через фигуру св. Стефана Пермского, который пытался крестить финно-угорский народ коми в XIV в.

Согласно статье, св. Стефан срубил священную берёзу, которой финно-угорские жители Перми поклонялись как божеству. На этом месте он построил церковь. Однако "духи наших земель" проникли в христианство. В результате священные берёзы выросли снова, и к ним приходят народные массы. На каждый праздник Троицы берёзу вносят в церкви, и люди по-прежнему поклоняются священным источникам и камням. Таким образом,

"...религия наших предков вошла в саму кровь русского православия.
Финно-угорский сакрум пришлось ввести в круг православного культа. Языческие Архетипы вещь вечная, с ними бесполезно бороться..." (Merjamaa, 9 августа 2013 г.)

Статья подчёркивает синкретическую природу русского православия. Следовательно, языческие архетипы всегда принадлежали ему и сегодня проявляются в современных православных практиках. Цель выявления архетипов в православном христианстве отражает этнофутуристический интерес к архетипам. Для неомерянских активистов они являются важной формой символического капитала.

Неомерянское движение рассматривает русскую религию как национальный феномен. Православие для русских - объединяющий фактор. Тем не менее, существуют локальные религиозные черты, впитанные православием. Как отмечает в своей работе Тимур О. Галкин, "мерянское видение современного мира - это возвращение к корням, не в смысле православия или городского неоязычества, а в смысле детальных археологических и этнографических исследований и изучения народно-православной веры в локальной истории финно-угорских народов Центральной России". Согласно Галкину, эта парадигма отождествляет себя как с русской нацией, так и с национализмом. (Галкин 2013, стр. 267.)

Тем не менее, в контексте этнофутуризма концепт "национального" относится не к национализму, а к локальному контексту (см. Готтельер 2017, стр. 28). Выделяя местные религиозные архетипы и распространяя информацию о них, неомерянские активисты вносят вклад в создание национализма нового типа. Как отмечает Галкин, русские люди устали от "имперской миссии", идеи, поддерживавшейся на протяжении пяти веков (Галкин, стр. 267). Цель замещения имперской миссии локальным национализмом связана со строительством гражданского общества.

Теории гражданского общества по умолчанию полагаются на видения этичного образа жизни, присущего каждому региону (Хархордин 1998, стр. 961). Мерянское православие также может предложить этические принципы для надлежащей общественной жизни. Статья, опубликованная на портале Merjamaa в марте 2014 г., к примеру, посвящена традиции священных деревьев в Верхневолжском регионе. Согласно статье, культ деревьев - органическая часть традиционной культуры местных жителей. Это проявляется в почитании Воскресенского леса, сакрализация которого связана со святителем Сильвестром Обнорским. Житие святого говорит, что святитель в конце своей жизни жил в дремучем лесу (роще). Он запретил людям рубить в ней деревья, и этот запрет передавался из поколения в поколение. Однако в советскую эпоху из-за развития лесной промышленности в регионе практически все старые деревья в роще были спилены. (Merjamaa, 31 марта 2014 г.)

Статья приводит пример ситуации, в которой религиозный архетип влияет на отношение людей к окружающей их среде. Роща была священным местом во времена язычества и имела похожий статус в традиционном православии Центральной России. Следовательно, архетипы определяют судьбу не только отдельного индивида, но и целого общества (Колчева 2015, стр. 256). Пример советской лесной промышленности показывает, к каким катастрофическим последствиям приводит отказ от этих архетипов. Результат - разрушение окружающей среды, а также угроза религиозной основе гражданского общества.

Продолжение следует.

Автор: Аапо Кихланки. Кентский университет, Великобритания.

Магистерская диссертация в рамках Школы социальной политики, социологии и социальных исследований Факультета социальных наук.

Перевод с английского: Оли Шепиш. Merjamaa.

I Часть. Волонтёрство как способ ревитализации мерянского наследия Центральной России
II Часть. Современное мерянство в искусстве и культуре
III Часть. Распространение информации.
IV Часть. Мерянское краеведение.