Любой человек в России, интересующийся священными камнями, в поисках информации о них рано или поздно знакомится с книгой Антона Платова «Мегалиты Русской равнины». Антон Платов (ака Иггволод) позиционирует себя в качестве авторитетного исследователя мегалитов центральной России. Работу этого автора неплохо анализирует в своей критической заметке Вячеслав Мизин, действительный член Русского Географического Общества, путешественник, автор книг о культовых камнях, а также множества публикаций в журналах, альманахах и сборниках. И так слово В. Мизину:
Первое ощущение, что книга («Мегалиты Русской равнины») была создана как расширенная версия статьи десятилетней давности «Новые данные о мегалитах Русской равнины». Но то, что было вполне адекватно в виде небольшого отчета о проделанной полевой работе, в объеме книги стало выглядеть странновато. Автор то бросается к Стоунхенжу, то снова возвращается к камням России, эти хаотические движения не смотрятся как проведение четких аналогий между равнозначными памятниками (без чего любая работа в данном направлении была бы просто не мыслима).
Однако «равнозначность» выглядит слишком натянутой ввиду как количественного, так и качественного перевеса в сторону Западной Европы, по сути, эта часть книги не более чем рассказ о некоторых памятниках Европы не имеющих прямого отношения к мегалитическим реалиям России.
Бросается в глаза необъективность и предвзятость подхода к теме, чувствуется стремление автора подогнать тему под имеющееся у него представление о Северной Традиции и известные европейские представления о мегалитах, включая модные веяния типа археоастрономии.
При этом: а) абсолютно не затронут природный аспект мегалитов (например, ландшафтное окружение),
б) очень кратко упоминается такой богатейший источник информации по культовым камням России, как т.н. «народное православие».
Автор, придерживаясь языческого мировоззрения, предвзято относится к этому источнику, предпочитая цитировать западноевропейские предания вместо территориально аутентичных касающихся российских памятников, но имеющих православную окраску.
В мегалитическом плане ориентировать Россию исключительно на запад выглядит однобоко, а другие направления обозначены лишь вскользь. Подобный подход заранее сужает поле для исследований и напоминает метод "искать не где потерял, а где светло". Абсолютно не рассмотрен географический фактор исследуемой территории.
Режет глаз небрежность в обращении с информацией:а) По каменным лабиринтам (стр. 116) (именно каменным, не путать с фресками и выложенными из дерна – их действительно немного) есть некорректность: больше всего их в Швеции, около 280 (по J.Kraft, на 1977 год), только на Аландских островах 35, в Финляндии более 140. Почему-то в России эти факты часто не замечаются, наверно потому что «Россия не только родина слонов, но и каменных лабиринтов». Все источники открыты и вполне доступны – Керн, Крафт, Савард, Салеранд, Аспелин и др. Скопление на беломорских островах вполне заурядно по кол-ву, единственное его отличие – самое, на данный момент, восточное. Упоминания об использовании лабиринтов как раз сохранились в большом количестве в Швеции и Финляндии, см. у выше упомянутых авторов.
Исследование лабиринтов в Российской империи началось еще во второй половине 19века, Карл Бэр и другие исследователи из позднее отделившихся Эстонии и Финляндии составили первые описания и собрали фольклор… Вывод: лабиринты автор упоминает скорее для объема, подробно и объективно этой темы не касался. Странно выглядит и то, что, постоянно обращаясь к западноевропейским исследованиям прочих мегалитов, по части лабиринтов приводятся исключительно выборочные отечественные источники.
б) Белозерский/Епифанский менгир (стр. 102), другой исследователь, А.Перепелицин, указывает в своей книге (По загадочным местам России, стр.167), что этот камень был установлен местным трактористом в 20веке и живы очевидцы сего действа. Информация получена при опросе местного населения. Возникает вопрос, во время Донской экспедиции 2000года камень обследовался без опроса местных жителей? Тогда почему, при наличии возле деревни столь интересного объекта, о котором местные просто не могли не знать, не опросили старожилов? Если опросили, то почему эти сведения не указаны в книге? Еще более странно в этом ключе выглядит попытка астрономической привязки граней этого камня к летнему и зимнему солнцестояниям (стр. 140), ведь если подобная привязка выявляется, то опрос местных жителей на предмет этих дат становится первоочередной задачей, т.к. есть шанс узнать именно об использовании мегалита, о той самой Традиции (!), о которой так часто упоминает автор. Причем узнать из первых рук – от её носителей.
в) Сабуровская плита (стр. 153). Выводы о «сброшенной во времена крещения с вершины холма» и о том, что она «явно служила для астрономических наблюдений», представляются не более чем фантазиями автора увлеченного язычеством, причем идущими вопреки правилу Оккама. Странно, что в этом случае автор, обнаружив артефакт, не пошел по логичному пути исследования: попытаться найти аналоги, провести сравнение и т.п., а сразу объявил об астрономическом значении всего лишь на основании измерения и неубедительных умозаключений об ином изначальном месте объекта. Можно, например, допустить самое простое возможное объяснение для появления подобного артефакта – заготовка для жернова, брошенная по причине неудачно отколовшегося фрагмента. Подобные казусы среди исследователей мегалитов в России уже известны – знаменитый «диск солнца» на беломорских островах. Если не плодить сущности без необходимости, то «явное астрономическое…» отнюдь не явнее «явного мукомольного…». Опять натянутая трактовка и предвзятость подхода, желаемое выдается за действительное, хотя в первую очередь надо искать самое простое объяснение. Приведенные эти два примера скорее показывают не перспективность методов археоастрономии в России, а возможность привязать, что угодно к чему угодно. Представляется, что археоастрономия может быть эффективным подходом в условиях наличия крупных взаимосвязанных комплексов камней, а не одиночных артефактов сомнительного происхождения.
г) В книге упомянут расположенный на Коневце Конь-камень (стр.24), но и тут приводится ряд сомнительных фактов, первое, что бросается в глаза это «боги, жившие в нем» - если обратиться к первоисточникам, то никакие «боги» нигде не упоминаются, это явный домысел в угоду языческому мировоззрению автора. Никаких доказательств не приводится, вероятно «черти/духи=боги» подразумевается по умолчанию. С информацией из первоисточников стоит обращаться более аккуратно, либо давать комментарий к её изменению.
Далеко не везде языческие боги и христианские черти одно и тоже, особенно на финно-угорских землях. Бросаться в столь сложную тему с разбега, да еще меряя от личных религиозных предпочтений слишком самонадеянно. Связь коневецкого Конь-камня с лахтинским Гром-камнем неубедительна, имеет место просто попытка соединить два известных объекта. Во-первых, Чертова лахта – это современная бухта Владимирская, где на берегу в 16веке стояла деревня Чертово становище, но никак не Лахта, возле которой был найден Гром-камень. Во-вторых, упоминание выборгского берега тоже выглядит не очевидно, поскольку Карельский перешеек в те времена также именовался и «выборгской Карелией». Ни в одном историческом источнике нет указания на культ Гром-камня (впрочем, это не значит, что культа не было, это значит, что подобное утверждение нужно обосновать, подход – «большой и с названием», устроит, пожалуй, только неоязычников, готовых молится всем «пням и каменьям» без разбора). Опять поверхностное знакомство с темой компенсируется языческими домыслами и выводами о «культе» и «богах».
Каменные кресты, как идолы (стр. 90). Проблема, безусловно, интересная, но выбранный подход не информативен, автор рассматривает исключительно внешнее сходство, полностью игнорируя сохранившиеся традиции ритуального использования каменных крестов, что гораздо интереснее и информативнее в плане изучения Традиции, чем поиск сохранившихся мертвых памятников и констатация малозначимых фактов типа «идол при крещении обтесан под крест».
Классификация и типология. Дело конечно хорошее, но относить жальники к мегалитам, тем более к каменным кругам, пожалуй, все-таки излишне, так можно и кладбищенские стелы отнести к менгирам.
Классификация не функциональна, например выделенные отдельно менгиры(3) вполне вписываются по формулировке в отдельно стоящие искусственно измененные камни(1). Разделение мегалитических сооружений на «просто» и «астрономические» не очень уместно, поскольку определяющие эти категории признаки из разных сфер – конструктивных особенностей и использования, где одно отнюдь не исключает другое. Каменные круги и лабиринты также в одном пункте смотрятся странно, слишком разный ареал распространения, слишком различна конструкция.
Конечно, не исключено, что одно произошло от другого, но и в этом случае объединение оправдано не более, чем упоминание колесницы в одном ряду с автомобилями. В типологии непонятно зачем выделять в отдельную группу «гигантские священные валуны», чем они лучше «валунов без следов обработки и иных особенностей» (к слову, культовых камней без особенностей не бывает). Предполагаемое назначение крайне невнятно: чем отличается общекультовое назначение от жертвенников и алтарей? Жертвенники и алтари вроде как и есть неотъемлемый атрибут общекультового назначения. Что такое вероятно специальное назначение?
Очень общие фразы, по сути, ни о чем, тема абсолютно не раскрыта.
Автор субъективен и в угоду своим религиозным (и идеологическим) предпочтениям некоторые факты не замечает или дополняет надуманными трактовками, такой подход оказался ничем не объективнее православных путеводителей по священным местам.
Эта религиозная предвзятость сузила кругозор автора. Книга производит впечатление написанной быстро, складывается ощущение, что у автора не было времени (или желания?) более продуманно обратиться к теме. Увеличение объема работы не привело к качественному изменению основных выводов десятилетней давности, уточнению классификации и т.п., что указывает на поверхностность подхода.
Итогом десятилетних исследований было бы логично увидеть не только количественное, но и качественное изменение работы и её результатов. Но похоже, что материал набирался скорее для объема, чем для более подробного раскрытия темы.
Вячеслав Мизин http://perpettum.narod.ru/otziv.htmТаким образом творчество Антона Платова, к сожалению, нельзя назвать сколько-нибудь значимым шагом в исследовании мегалитов центральной России и даже просто обобщении имеющихся сведений. Для обзора и обоснованных выводов - слишком мало объектов, слишком шаткие обоснования притянутые "за уши", не функциональная и абсолютно сырая классификация. Говорить о "Северной Традиции" столь любимой Платовым в привязке к нашим мегалитам не представляется возможным, ибо эти умозаключения строятся на шатких, порой подогнанных и неточных основаниях.
Взявшись за столь серьезную тему, как мегалиты, автор явно её не осилил, поскольку религиозная и идеологическая предвзятость сузила его кругозор.
