Чудная, и даже воистину, евразийско-чудская история от Маши Трощило о северных сказочниках прочтенная  в фэйсбуке этнографа Светланы Адоньевой:

"Как-то Мария Васильевна (респондент, жительница Азаполья на Мезени.) рассказывала нам с коллегой про некоего Сысоя, рассказывала долго и обстоятельно, а мы всё не могли понять, кто же это такой. Наконец после какого-то вопроса невпопад Мария Васильевна возмутилась нашей глупости и прояснила, что Сысой — это имя святого (был такой христианский монах- отшельник).

На следующий день мы вновь встретились, и в разговоре промелькнуло слово «кычко». Помня вчерашний конфуз, мы осторожно спросили: «А "кычко" — это тоже имя святого?» Повисла пауза, а потом Мария Васильевна расхохоталась и сквозь смех нам сказала: «Вот чему же вас в университетах учат? "Кычко" — это пес, кобель, девочка — "сука", а мальчик — "кычко"!»

Кычко.

Глаз сразу "зацепился" за этот диалектизм, вспомнилась "говоря усть-цилёмов", жителей Усть-Цильмы в Республике Коми, в которой тоже есть слово "кычко" — пес.

В Архангельской земле в старое время было распространено похожее слово — кыча́н — "пес, кобель", а в Перми бытовало выражение — кы́чка — "собака". (Словарь Даля). Макс Фасмер считал эти северорусские диалектизмы заимствованием из коми-языка (а вернее из древнекоми, чудского): ki̮tśi, kytš́i, kitśan - "щенок". В этом с ним был согласен финский языковед Яло Калима.

Кроме северных диалектов подобная форма есть в восточнорусских, в частности в вятских и сибирских диалектах: кутют - "собака, дворняжка", и в верхневолжских, в частности в ярославско-костромском диалекте: кутя - "щенок", вероятно пришедшая туда из мерянского языка.

Слово щенок в финно-угорских языках.

Копнув поглубже можно видеть, что по мимо коми-языка (чудского), передавшего форму ki̮tśi, kytš́i, kitśan русским диалектам Севера и Приуралья, схожие формы с значением — щенок, есть/были и в других языках финно-угорской группы:

мансийский: кӯтюв — щенок, удмуртский: кучапи — щенок, венгерский: kutya - щенок, эрзянский: кутерь — щенок, мокшанский: кутька — щенок, эстонский: kutsikas - щенок, водский (зафиксировано только в одной водской деревне): kuitsikko — щенок, вепсский: kuzu — щенок, в реконструируемом мерянском: кутя — щенок. Из прибалто-финских языков, ливского или западных диалектов староэстонского, эта форма проникла в современный латышский: kucēns — щенок.

Слово щенок в тюркских языках.

Наряду с языками финно-угорской группы, корни —куш, —куч, явно родственные с —kut, —kyt, —куч, есть в тюркских языках:

азербайджанском: küçük — щенок, турецком: köpek — щенок, башкирском: көсөк — щенок, казахском: күшік — щенок, узбекском: kuchukcha — щенок.

Слово щенок в славянских языках.

И наконец, единственные славянские языки (кроме некоторых великорусских диалектов) в которых есть подобная форма это балканские, бывшие долгое время под сильным влиянием дервнебулгарского (дунайские и паннонские булгары) и турецкого:

болгарский: куче — щенок, собака, македонский: кученце — щенок, собака, боснийский: kuco — щенок, собака.

Что это, древнетюркское (алтайское) влияние в уральских языках или древнеуральское заимствование в тюркских? А может объяснение этой лексической параллели в уральских и алтайских языках кроется в их древним родстве в рамках урало-алтайской языковой общности? Или даже ностратической, уходящей корнями в верхний палеолит, когда на пространствах Евразии нашими далекими предками была одомашнена собака?

Текст: Андрей Малышев. Кострома.
Фотографии: "По берегам Мезени и Пинеги", Федор Сафонов, http://fyodors.narod.ru/