В скорописной отказной книге Ростовского уезда первой половины XVII в. (РГАДА, ф. 1209, оп. 2, № 10755) имеются примеры, указывающие на различные особенности фонетики местных говоров. В частности, ряд из них показателен для характеристики безударного вокализма. При этом случаев мены а и о, которые могли бы свидетельствовать о развитии неполного оканья, в документах немного: да новозапустѣла вотчинниковы пашни...десят чети 115 (здесь и далее приводятся номера листов в рукописи), с Родивонам 352об. и нек. др.

Есть и следующие примеры мены букв о, ы и а: на рѣкѣ на Вонжболе 460, по рѣчке по Вонжебыли 484об., по речке Вонжебале 391, по рѣчкѣ Вонжебале 392об., по рѣчке по Вонжабалѣ 485 (ср. и вариант по Вонжебелѣ 461); ср. также отсутствие буквы гласного в случае на рѣкѣ на Вонжболе 460.

Для определения степени показательности данных написаний следует рассмотреть вопрос об этимологии и исходном оформлении гидронима.

Так, здесь можно было бы вычленять формант -бол-/-бал-. На ростовской территории зафиксирован целый ряд топонимов с данным формантом – Пужбол, Дебола и др. [Данилов, Каретников] (ср. примеры из рассматриваемой отказной книги XVII в. – села Пужбала 637, приселка Собал 571). Предполагается, что он может иметь мерянское происхождение (известно, что территория вокруг ростовского озера Неро являлась одной из областей расселения финно-угорского племени меря) [Там же].

Однако более оправданным представляется сопоставление с марийским топонимом Вончÿмбал (название деревни в республике Марий Эл), имеющим русский вариант Вонжеполь (см. о нем [Альквист: 28]).

Топоним является производным от названия реки Вонча (ср. марийский глагол вончаш ‘переходить, переезжать’), и содержит формант ÿмбал (мар. ‘верх, на’) [Там же]. На месте буквы ч в компоненте вонч- произносится звонкая аффриката [Куклин: 99], что объясняет имеющуюся вариативность ч/ж. Примечательно, что на карте Марийской области 1928 г. река Вонча обозначена как Вонжа [Атлас СССР].

Как видно, топонимы Вонж(е)б(о)ла и Вонжеполь (Вончÿмбал) сходны по своей структуре.

На современной карте название типа Вонж(е)б(о)ла отсутствует (хотя оно было на плане конца XVIII в.). Но на соответствующей территории (которая определяется по соседним населенным пунктам Монарево, Иванково, упомянутым в записи отказной книги) имеется река Болжбина [Топографические карты СССР: О-37-101-Б] – видимо, это результат сильного искажения старого наименования. Интересно, что у города Кашин (примерно в 40 км. к западу от русла Болжбины) также есть река под названием Вонжа [Топографические карты СССР: О-37-088].

Сходство рассматриваемого гидронима с марийским названием является вполне объяснимым – если учитывать точку зрения, что мерянский язык по лексическим и фонетическим параметрам был близок именно к марийскому, см. [Данилов, Каретников].

Таким образом, сделать какие-либо точные выводы о фонетике говора, основываясь на вариативности букв о/а/ы в этом иноязычном слове, вряд ли возможно. Однако данные примеры позволяют обнаружить примечательную параллель в топонимии Ростовской земли и марийского региона, что еще раз указывает на взаимодействие русского и финно-угорского населения на территории вокруг Ростова и на возможную структурную близость мерянского и марийского языков.

Литература

Альквист А. Мерянская проблема на фоне многослойности топонимии // Вопросы языкознания. 1997. № 6. С. 22–36.

Атлас Союза Советских Социалистических Республик. М., 1928.

Данилов А.Ю., Каретников А.Л. Ойконимы ростовской мери // История и культура Ростовской земли. Материалы конференции 2005 г. Ростов, 2006. С. 378–390.

Куклин А.Н. Уральский субстрат в топонимии Волго-Камья. К проблеме этнокультурных взаимосвязей финно-угров и самодийцев // Linguistica Uralica. XXXIV. 1998. № 2. С. 95–105.

Топографические карты СССР. М., 1987–1988.

Юлия Смирнова. МГУ, Москва.