Закончилась российская весноосень. Если и дальше так пойдёт, то лето будет с летальным исходом. Похоже, борцы с потеплением климата достигли полного успеха, причём где их не просили. А если серьёзно, то бодаться с планетой Земля у хомо недосапиенс пока не очень получается. Что, может, и к лучшему. А если уж совсем серьёзно, то климат на земле никогда и не бывал стабильным. Нет идеала, не к чему стремиться, не за что бороться. Специалистам это известно: климат всегда находится в постоянном изменении. Имеется в виду не смена зимы на лето. Те изменения, о которых хотелось бы напомнить, измеряются не неделями и месяцами, а десятилетиями и, по большому счёту, веками. Ивановские «точки кипения» - да хоть Костромская ГРЭС! - тут ничего не подогреют. Подробнее – в статье Павла Травкина опубликованной несколько лет назад в «Плёсских ведомостях». Приводим без сокращений.

ТАК ВОТ ТЫ КАКОЙ, ПЛЁССКИЙ СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ!

Новый год! Дед Мороз въезжает в города и сёла на звенящей бубенцами тройке лошадей …
А почему, собственно, на лошадях, когда едет он к нам из самых-самых северных лесов, если вообще не из тундры? Про северный полюс я уж не говорю: лошади и в тундре как-то плохо выживают. Вот Санта Клаус: всё чин по чину, на северном олене...

А как бы здорово было – только представьте! - если перед плёсскими детьми в зимние дни положенных чудес вдруг появилась бы новогодняя оленья упряжка…

И восторжествовала бы историческая справедливость, между прочим. Я не шучу. Всё было бы к месту. Просто мы чуть-чуть опоздали с таким чудом: всего на какие-то полторы сотни лет. Ведь ещё в 19 веке, как свидетельствуют исторические источники, в наших верхневолжских лесах встречались северные олени. И никто не вправе утверждать, что Плёс и северный олень – «две вещи несовместные»!

Включите телевизор, и на канале «Евроньюс» вам заботливо объявят в тысячный раз, что климат меняется, что идёт потепление, что скоро наступит катастрофа… А в результате в наших краях, например, в ноябре ещё будет тёплая осень, а в марте уже тёплая весна. Ужас невыносимый!

Так вот, климат на земле менялся всегда. Теплело. Холодало. Только всё это происходит медленно, и никто из вас, уважаемые читатели, за свой короткий век, увы, не доживёт до весны по какому-нибудь болгарскому сценарию. Даже до немецкой весны, к сожалению, не доживёт… Хотите узнать, как всё было и будет в природе, обратитесь к людям редких профессий: палеонтолог, палеозоолог, палеоботаник, археолог. Относясь к последним из списка, ваш покорный слуга имел счастливую возможность забираться в глубины давно ушедших эпох.

Если повезёт археологу – откопает стоянку охотников на мамонта тех времён, когда на месте будущего Плёса не было ни Соборной горы, ни даже Волги, а только простиралось царство вечной мерзлоты с бродившими по тундре мамонтами. Мне не повезло. Но если захотите убедиться, как полезно в жизни бывает, например, добыть на охоте мамонта, поезжайте во Владимир. В местном музее вы увидите и остатки украшений, и, например, орудия охоты на мамонтов - копья, сделанные из бивней волосатого гиганта. Правда, как наши очень далёкие предки изготавливать вполне себе прямые копья из совсем не прямых бивней мамонта, остаётся только удивляться. У нас с вами вряд ли получится. Хайтэк тридцатитысячелетней давности: высокие технологии эпохи последнего оледенения.

Но есть в Ивановской же области места стоянок первобытных рыболовов и охотников возрастом в добрый десяток тысяч лет, что, согласитесь, тоже немало. За многие годы исканий в родном крае мне довелось найти таких древнейших поселений не менее десятка. В том числе - на Соборной горе в городе Плёсе. А на кого охотились пра-плесяне, когда ледник растаял? Что необычного можно было наблюдать в те времена «в мире животных», когда, собственно, и пришли на смену всякого рода шерстистым носорогам более привычные нам звери и птицы? Полноводные реки и обширные озёра хорошо прогревались летним солнцем и изобиловали планктоном и рыбой. Тепло: климат современной Украины. Берега недавно появившейся (только с таянием ледника!) Волги представляли собой настоящие птичьи базары. Так что хорошим орудием охоты на птицу в подобной ситуации служил самый обыкновенный… бумеранг.

Сегодня, за ненадобностью, у плёсского охотника бумеранга нет, а в эпоху мезолита он применялся вообще по всей Европе. Незатейливый, даже не всегда изогнутый. Главное, чтобы концы были заострены. Подкрался, спугнул стаю, и кидай бумеранги в гущу птиц. Мимо не пролетит. Верная охотничья собака (та же лайка, что и сегодня) соберёт добычу, принесёт хозяину подбитых бумерангами, ну, скажем, …гагар. Или лебедей. Не привычная современному плёсскому охотнику добыча? Ну, так ведь и бумеранг тоже не привычен. Мало ли что водилось у нас в разные эпохи…

А с какой снастью, например, пошёл бы охотиться житель нашего края на степную дичь? Перелистнём страничку среднего каменного века, потом позднего, с его похолоданием климата, и обратимся к бронзовому веку... Как-то однажды, лет тридцать назад, довелось мне подержать в руках свежевыкопанное из гаврилово-посадской земли боевое оружие: клевец, с просверленным отверстием для деревянной рукояти. Необычно то, что изготовлен был клевец - из рога сайгака! Животное наше, местное. Просто в упомянутую эпоху бронзы так потеплело, что половину территории Ивановской области занимала степь. И уж что водилось, на то и охотились. Как там у Ильфа и Петрова: «мексиканский тушкан»? И гаврилово-посадский тоже.

Вскоре снова в наши места пришло похолодание (ранний железный век), а затем некоторое потепление эпохи мерянской цивилизации и Древней Руси…

Ну вот, добрались мы и до местного северного оленя. Причём, вполне конкретного, плёсского, «данного нам в ощущениях». То есть, буквально: его остатки участники раскопок в Плёсе извлекли из земли, помыли и предъявили специалисту-зоологу. Он-то и определил, что за экзотика такая.

Местом находки стала нынешняя Соборная гора, где, в один из многих полевых сезонов в раскопе был обнаружен очередной средневековый погреб. Кроме многочисленных предметов быта конца 15 – начала 16 веков (глиняная посуда, ножи, ключи и прочее), выбраны были из ямы и кости животных, домашних и диких. Полученная коллекция, на наше счастье, оказалась в руках сотрудницы Палеонтологического института Академии наук, И.В. Кирилловой. Специалист предложил не сомневаться: скушали древние плесяне северного оленя, как мы изредка балуемся сегодня охотничьими трофеями. Причём они-то за обеденным столом не удивились бы такой дичи. Как и в средневековом Ярославле (где тоже есть подобные находки), Костроме или Юрьевце.

В те времена Россия начала погружаться в так называемый «малый ледниковый период». Самое дно пришлось на начало 17 века. Три неурожайных года подряд стали, так сказать, экономической основой «Смутного времени». Но если для успокоения смуты наполненной всякого рода служаками столицы цари раздавали запасы из государственных резервов, то провинциалов спасали дары дикой природы. Рыбу и водоплавающую дичь, травы и коренья, грибы, ягоды, яйца птиц, дикий мёд и, конечно, мясо всевозможного лесного зверя несли плесяне в дом, кто ликуя, а кто таясь (не всё дозволено, но выживать-то надо).

Хотите сегодня увидеть плёсские леса того времени? Поезжайте в Архангельскую область или в Карелию. Сплошное «раменье», как сказала бы моя бабушка. Царицей и полноправной хозяйкой нашего леса пять веков назад была ель. С её ветвей свисали лишайники, лишайники её и окружали. Они-то и являлись кормовой базой для северного оленя. Причём еды было настолько много, что лесные олени были и есть крупнее своих тундровых сородичей. По размерам они сопоставимы с благородным оленем. На радость древним плесянам: мяса больше! К тому же, и верхом на них ездили, как сегодня иные народы обширной тайги.

Наш, выходит, зверь, местный.

Последних северных оленей в наших обширных северо-восточных лесах Восточной Европы повыбили относительно недавно: во времена Левитана и Чехова. Справедливости ради, не стоит во всём винить охотников. Ведь с начавшимся за пару веков до этого новым потеплением зверь стал отходить на север, куда отдалилась и еловая тайга...

Автор: Павел Травкин