Нашел в сети старую статью ярославского историка и исследовательницы традиционных сакральных локусов Верхневолжья Светланы Чернецовой про мышкинские «камни-грибы». В ней, в частности, рассказывается про самый знаменитый и некогда почитаемый камень из окрестностей Мышкина с погоста Рудина Слободка. Этот интереснейший камень «грибной», т.е. фаллической формы, прекрасно сохранился до наших дней и в настоящий момент украшает собой одну из экспозиций «Народного музея» в Мышкине.

Это тщательно выполненное каменное изваяние. По форме больше всего напоминает гриб, но может интерпретироваться и как фаллос. Порода – гранит.

Доподлинно известно, что когда-то он стоял в урочище на вершине кургана недалеко от храма во имя Тихвинской иконы Божией матери в Рудиной Слободке. Это место расположено на современном берегу Волги, предположительно на одной из песчаных дюн (ныне заросших молодыми соснами), примерно в 1 км. к северо-востоку от храмового погоста. Считалось, что камень излечивает от болезней нижней части тела (ноги, поясница, репродуктивная система). Есть определённые сведения, что «в определённые дни к нему приходили люди с дарами. Камень был вывезен в 90-х г.г. 20 в. от храма в Рудиной Слободке В. Гречухиным, директором «Народного музея» в Мышкине. Находился он у внешней юго-восточной стены алтарной части храма.

По сведениям, собранным В. Гречухиным и О. Карсаковым, к стенам храма камень был перемещён в конце 19 в.

Есть некоторые обрывочные данные, что местный священник в конце 19 - нач. 20 века безуспешно пытался бороться с сакральной (языческой) славой камня.

Летом 2011 г. во время осмотра бывшего места камня у стены храма, была опрошена жительница пос. Волга, уроженка с. Синицино 1956 г.р. Она рассказала, что знала этот камень у стены храма с глубокого детства. От неё же стало известно, что у местного населения (женщин) существовала традиция при посещении храма обходить церковь кругом по часовой стрелке с непременным атрибутом сидения на камне. Женщина подтвердила, что камень считался лечебным, его берегли. Традиция обхождения храма и сидения на камне шла, по всей видимости, ещё с 19 в. (с момента переноса камня), т.к. носителями традиции были очень старые женщины окрестных сёл, в том числе и её бабушка, которой к её 5-летнему возрасту было уже за 90 лет. Этот обряд сохранился и после закрытия храма в 1961 г. Скорее всего, что забываться эта традиция начала уже в 90-х г.г. после вывоза камня в Мышкин, но при осмотре места у храма было замечено, что место это вытоптано и регулярно посещается.

Вплоть до переноса камня в музей, его особо опекала семья Гусенковых. Некоторые члены этой фамилии ныне живут в пос. Волга, расположенном немного севернее Рудиной Слободки. Интересно, что в документах нач. 18 века, как межевой фигурирует некий камень «с гранью» - «Мардас», расположенный, как сейчас принято считать где-то в р-не современного железнодорожного моста через Волгу, рядом с одноименным поселком. Единственным ориентиром в качестве привязки может служить упомянутый там «Малынский ручей». По устоявшемуся в краеведческой литературе мнению, «Мардас» пропал в конце 19 века, примерно в то же время, когда со своего места священником был «изъят» наш камень-гриб. Как гипотеза высказывается мнение, что исчезновению «Мардаса» способствовала очистка русла реки Волги. Заметим, что между Рудиной Слободкой и пос. Волга меньше 7 км. Сам посёлок возник только в 20 веке в годы индустриализации. По мнению Светланы Чернецовой нельзя исключать, что легендарный «Мардас» и фаллический камень — один и тот же объект.

Меня заинтересовало явно неславянское название камня — «Мардас».

В одной из своих статей, касаясь семантики этого названия, Светлана писала, что на С-В России до сих пор бытуют представления о неком домовом Мардасе (или Мардусе) — нежити, нечисти, которая оставляет синяки на теле спящего человека. Поверия о Мардасе обычно связывались со знаком беды.

Более подробную информацию об этом я нашел у Ольги Теуш в её статье «Языковой образ мифологического пространства и его обитателей (на материале русской диалектной лексики)»:

Диалектоносители делают различные предположения о том, кто такой мáрдас. По одной из версий, это животное: «Мардас – невидима животинка, мардас выел – пятна на руках появляются, там и зубы заметно, мардас выел – редко рассасывается» (Арх.: Мез.). Дважды мардас отождествлен с щукой: «Мардас – это значит хорошее что-нибудь попадёт перед плохим: брат мой щуку вытянул и умер скоро», «Привидится что – это мардас какой-то будет: если щуку пощупат кто – к плохому» (Арх.: Мез.). Наиболее частотно представление о мáрдасе, мáртасе, как о домовом: «Мардас – наверно, домовеюшко», «Мартас меня во сне давил. Мартас овцам на ноги сено накрутит-накрутит, так смотреть страшно».

Само это северорусское слово явно происходит от лексемы mardus присутствующей во всех прибалтийско-финских и саамских языках и обозначающей "привидение, предвещающее несчастье или смерть", "дух преисподней", "добычу (рыбу или зверя), которая благодаря необычному или необыкновенному вылову предсказывает получателю смерть" и т.д.

Сама по себе это крайне интересная субстратная мифологическая история, учитывая множественные параллели, начиная от эстонцев и финнов, заканчивая саами и северными русскими (постчудью), но все же по ритуальной семантике не вяжущаяся с мышкинским камнем.

По моему мнению, этимологию этого названия стоит искать в волго-финских языках родственных мерянскому. В волго-финской ономастике есть целый ряд мужских марийских имен идентичных названию нашего камня:

Марда, Мардик (В (1722), Мардан (С-3 (1651), Л (1678). Раш.), Мардыш (Л (1748). ) - от. фин. mardas «существо муж. Пола» = др.-тюрк. märd «мужчина», «муж» = древн.перс. мӓрд. 1. «мужчина», «муж»; «человек», 2. «боевой», «воинственный человек»; «боец», «воин»; «храбрый», «смелый», «благородный» 3. «муж», «супруг». От этой лексемы также происходят большинство этнонимов (экзоэтнонимов) волжско-камских финнов: мери, мари, мордвы, удмуртов.

Смею предположить, что Мардас это мерянский антропоним, ставший именем собственным этого камня-гриба, подчеркивающий его фаллическое, «мужское начало». Семантически с ним прекрасно вяжется и особая ритуалистика женской репродуктивной магии.

Источники:

1 - В.И. Ерохин, Ю.В. Курдюков, С.Б. Чернецова «Новые данные о культовых камнях Ярославского Поволжья по материалам полевых экспедиций 2009-2011 гг.»
2 - О.А. Теуш «Языковой образ мифологического пространства и его обитателей (на материале русской диалектной лексики)»
3 - Черных С. Я. «Словарь марийских личных имен.»

Андрей Мерянин.