В газете "Нижегородский рабочий" в 2009 году были опубликованы пять заметок по мерянскому языковому наследию в Нижегородской области. Традиционно считается, что меря в Нижегородской земле жила по северо-западным окраинам современной области. Но получается, ареал был значительно шире. В тексте есть интересная версия про схожесть мерянского "бал", "бол", "бола" - "деревня" с марийским "вал" - "сторона". Раньше топонимисты этого не замечали.

Ужгур: речка жеребца

Для мерянских населенных пунктов было характерно окончание на -бол(ь)/-бал(ь). На Ярославщине таких много, и выглядят они для русского глаза дико: Толгобол («деревня пера»), Пезобал («деревня-гнездо»), Атебал («отцовская деревня»). Две такие есть и у нас в северных районах: шахунская речка Тумбалиха («дубовая деревня»: ручеек остался, а деревни на ней давно уже нет) и заветлужская речка Шамбал. Первым элементом, скорее всего, является марийско-мерянское слово «шумба» — «ботало» — инструмент, громкими ударами в который тревожат рыбу при ловле острогой. Лингвисты разобрались, что мерянское слово «бал» было родственно современному марийскому «вал», что обозначает «бок, сторона», то есть «место чьего-либо расселения».

В Сокольском районе протекает ручеек Сонбаз, якобы от позднего слова «база» («скотный двор»). Древним же его названием было, конечно же, мерянское Сонбал («поселение у болота»).

Еще одним мерянским словом для обозначения речки было «унгур», родственное марийскому «энггер» («речка»). «Серия», иллюстрирующая вымершее слово, просто великолепна: река Ункор у нас в Богородском районе, утратившая один звук речка Унор в Выксунском районе, Ункар на Рязанщине, речка Ункура на границе Рязанской и Владимирской областей. В качестве составного элемента в несколько искаженной форме это слово присутствует в названиях речек Ленвангур в Шарангском районе (первый элемент обозначает «черемуха»), Ужгур в Варнавинском районе (первый элемент — «жеребец»).

Есть в Краснобаковском районе река Чухлома, а в Ветлужском и Воскресенском еще две разные Чухломки. Местное население уверено, что все эти речки якобы были названы переселенцами из костромской Чухломы. Если бы речь шла о деревнях, в это можно было бы поверить. Но реки же одну по другой, тем более столь далеко друг от друга протекающие, не называли на Руси никогда.

В поисках объяснения имени Чухломы я взял книгу тамошнего краеведа Воронова и прочитал в ней, что сами чухломичи верили, что их захолустная речка получила название потому, что там в старину «ломали чухи», то есть заламывали зачем-то уши у выставленных на рождественском базаре мерзлых свиных туш. А вот стоит поправить в загадочном названии всего одну букву: из Чухломы на Чухрому, как все становится понятным. Первым элементом мерянского названия будет финно-угорское слово «чухи» («глухарь»), вторым — мерянское «яхр(а)» - «озеро». Вот тебе и уши от свиной туши...

Очень важным является мерянско-вепсский (было такое племя весь на Вологодчине) термин «лухт», обозначавший заливной луг. В мерянском языке, как мы видим, это слово сократилось на один согласный и стало звучать как «лух». Именно так объясняются названия сразу двух наших речек. Деревенские жители, естественно, отождествляют их с русским словом «луг». И в этом, благодаря случайному созвучию неродственных слов, они совершенно правы!

Вне «серий» остаются мерянские названия речек Кокши в Выксунском районе (есть аналог в Рязанской области, обозначает «сухая»), Кузомы в Павловском районе («еловая»), Кундолы в Варнавинском районе («туманная»), Нюжмы в Борском районе («крапивная»), Серги в Ковернинском районе («плотвичная», как и арзамасская Серёжа), Шорды либо Шормы в Сокольском районе (обозначает «лосиная»). Кроме того, две речки — кулебакская Мересть и выксунская Мяря — скорее всего, должны истолковываться как «принадлежащие мере».

Если финно-пермские речки, как помнят наши читатели, имели обыкновение оканчиваться на -юг, то мерянские гидронимы имеют окончание на -ех/-их, что обозначало одно и то же: река. Особенно много их у наших ивановских соседей — на территориях коренного расселения мери. «Лух, да Палех, да речка Ландех» — такой шутливой присказкой жители Золотого кольца обозначают дремучую ивановскую глушь.

На нашей территории самым известным мерянским названием этой «серии» является река и село Пурех в Чкаловском районе. Оно сопоставляется нами с речкой и деревней Пыра в Володарском районе и достаточно убедительно объясняется через финское слово per? (читается «перэ») — «задняя». В том же Володарском районе наличествует лесное озерцо Варех. Местное население на пальцах объяснило фольклористам, что, дескать, «вода черна, как вар». На самом деле основой этого названия является мерянское слово «вар»/ «вор» («лес»).

В Ветлужском районе протекает речка Колбиха — в Ярославской области есть ее аналог Колба, а во Владимирской — даже Колбаса! Колбаса в данном случае получается весьма постная: исходной формой для всех этих названий является мерянское слово «колб» («рыбный»). Река Люлих все там же в Володарском районе до недавних пор имела точный аналог — Люлиховский затон на Волге, покуда кто-то не додумался переименовать древнее название в затон имени Калинина. Основа первоначального наименования легко раскрывается через марийское диалектное слово «люльпо» («ольха»).

Названия мерянских озер обычно окончиваются на -яхр, что соответствует марийскому «йер», мордовскому «эрьке». Иногда мерянский элемент -яхр встречается и в названиях рек, самой известной из которых является подмосковная Яхрома. Об этой речке русские люди сложили такое объяснение: дескать, пошла купаться дочь местного князя, наколола пятку об острую ракушку и закричала: «Я хрома!». Конечно же, это только глуповатая легенда.

Кроме подмосковной Яхромы, в эту же «серию» входят костромская Яхренка, вологодская Яхреньга, владимирские Яхринка и Яхруша. Как нельзя лучше сюда вписывается речка Яхра в Городецком районе. Смысл у всех у них один и тот же — «река, вытекающая из озера».