"Синий камень" на Плещеевом озере, Ярославская область.
Трудно надеяться на то, что в русской топонимии отразились и сохранились сколько-нибудь заметные следы мерянской языческой веры с ее атрибутами идолопоклонства, тотемизма, шаманизма и т.п. Такого рода реликты могли быть связаны только с конкретными реалиями. Поэтому прежде всего следовало бы ожидать отражения в каких- либо формах ярко выраженных у мерян культов коня и медведя. Однако убедительных следов культа коня в русской топонимии ИМЗ пока не обнаружено. Что касается культа медведя, то о нем, вероятно, свидетельствует хорошо известная легенда о начале Ярославля и по крайней мере два названия Медвежий Угол на территории «центральной» мери (у Суздаля и Ярославля), которые, впрочем, могут быть и чисто образными.
Тем более удивительно, что через века до нас дошли отголоски мерянского культа священных камней, закрепленные и в русской топонимии. Этому, конечно, способствовали монументальность и прочность камня, его «вечность» по сравнению с кратким сроком, отпущенным человеку и другим живым существам.
Культ священных камней хорошо известен и у других финно-угорских народов, особенно у саамов, которые поклонялись так называемым сейдам - естественным камням (см. [Манюхин 1996]) . У мерян культ священных камней также был широко распространен.
Краеведам и археологам об этих камнях, которые в ряде случаев сохранились до нашего времени, было известно уже давно (см. [Дубов 1990:101-106])6
"Синий камень" в районе Черноголовки, Московская область.
В деревне Карельское Плесецкого района Архангельской области ТЭ зафиксировала слово бабка в значении "валун". Представляет интерес следующий контекст:
«Валун у нас был посреди поляны, бабкой его называли. Мы этой бабке поклонялись и матери наши поклонялись, вроде как святой камень. Кто цветочки приносил, кто хлебушка. Еще одна бабка у нас была в речке. Мы с нее ныряли».
Глухой отзвук былого поклонения камню, может быть, слышится и в следующей фиксации, относящейся уже к Пошехонью (ТЭ):
Мамка, камень на левом берегу реки Сога. «Большой камень на берегу стоял. Все ребятишки грелись на этом камне. Он теплый был. Когда купались - грелись. Мамкой и звали».
В последнее время дополнительные сведения о мерянских культовых камнях были собраны, изучены и систематизированы А. Альквист [Альквист 1996; 2006]7.
В статье 1996 г. Альквист выделяет две группы среди мерянских священных камней - Мирские и Синие, указывая, что зона их распространения - Переславский и Ростовский районы Ярославской области, т.е. территория двух важнейших по данным русской летописи центров мерянской земли. Однако из текста ее статьи следует, что эта ареальная характеристика справедлива только по отношению к Синим камням, тогда как Мирские камни фиксируются в Ростовском и примыкающем к нему с северо-запада Борисоглебском районе.
Мирские камни встречаются на территории населенных пунктов. Пока их выявлено 8 [Алквист 1996: 248]. Альквист осторожно сравнивает это название со словом меря, основываясь на том, что ударение здесь на первом слоге - мирский, а обычно - мирской (сход и т.п.). Она предполагает, что эти камни связаны с поклонением предкам.
В большинстве случаев Мирские камни имеют многочисленные ямки, углубления искусственного происхождения. Считается, что они служили для сбора дождевой воды, которой приписывалась целительная сила, или для жертвоприношений. Местное русское население сохраняет элементы традиционного почитания этих камней, во всяком случае в рассказах о прошлом, но оно решительно связывает их наименования со словом мир "сельская община", т.е. Мирские камни являются общими для всех жителей деревни, всего «мира».
"Синий камень" на берегу реки Сабля, Ярославская область.
Вполне возможно, что меря поклонялась этим камням, но их связь со словом меря сомнительна прежде всего потому, что в нем не было i (ё), которое, как известно, в русских говорах иногда переходит в и. Ударение действительно кажется необычным, но такие колебания в говорах встречаются, ср. нОвый и новОй, мягкий и мягкОй, мякотный и мякотной [см. СРНГ]. Поэтому мирской коррелирует с мирский.
Более интересна география: о скоплениях Мирских камней в других районах нет информации. Следовательно, предположение об изменении мерский > мирский на почве народной этимологии к слову мир тоже не лишено оснований. В отношении звукового колебания е ~ и также есть интересные данные, интерпретация которых, однако, затруднительна.
В Галичском районе Костромской области несколько раз фиксировалось распространенное в прошлом акцентированное обращение священников к прихожанам «меряне» (ТЭ). Казалось бы, следует думать о сохранившемся в этом обращении этнониме, ср. «во времена же Кия и Щока и Хорива новгородстии людие и с ними словени, и кривичи, и меряны» [УЛС: 20].
Но ввиду возможного миряне > меряне считать факт, засвидетельствованный ТЭ, сколько-нибудь надежным реликтом нельзя. Любопытно и наименование поля Мерщины близ д. Черемисское и с. Георгиевское «что в Мерском» (КК). Учитывая рус. диал. мерщик ‘землемер’ (Вят, Костр, Яр) и мерщша ‘участок луга, где косят сообща’ (Киров) [СРНГ 18: 124], можно думать, что мерщша исконно русское образование от слова мерить. Но оно может быть связано и с распространенным в диалектах многозначным мирщина ‘мирские дела’, ‘общая работа в деревне’, ‘работа миром, помощь’ и т.п. [СРНГ 18: 174-175].
Контаминация образований от этнонима меря и слов мир и мерить вполне возможна, но использование фактов такого рода в лингвоэтнических исследованиях не может дать надежных результатов, и вопрос о их происхождении остается открытым.
Синие камни встречаются чаще: 14 по [Алквист 1996: 247], свыше 30 по [Альквист 2000б: 85], 43 по новейшим данным [Алквист 2006: 4]. По величине они обычно больше, чем Мирские. По цвету Синие камни совсем не обязательно синие или сине-серые. Эти камни в большинстве своем находятся в стороне от селений, часто около воды. Названия Синий камень, возможно, являются особого рода калькой с мерянского языка, в которой камень — калькированный термин, а синий - адаптированное в русской речи мерянское прилагательное, родственное фин. sininen, морд. sen ‘синий’ (подробнее см. СТРС III, 138— 139).
Священный характер таких камней связан, видимо, с символическим значением синего цвета, особенно с учетом того, что обычно Синие камни находятся близ водоемов. Считается, что синий цвет — атрибут высших божеств, в том числе и водяных, а основные культовые центры мерян были связаны со значительными для ростовоярославского края озерами. Поэтому можно допустить, что Синие камни были посвящены местным водяным божествам.
Вряд ли удастся найти в субстратной топонимии собственно мерянские эквиваленты русским Синим камням. Но и то, что русская топонимия сохранила этот фрагмент мерянской языческой веры, большая удача для историков и лингвистов. А. Альквист полагает, что «чем больше мы будем иметь сведений о Синих камнях внемерянских территорий, тем труднее будет считать их только мерянскими» [Альквист 2000б: 85] и что это «явление должно считаться не только мерянским, а уходящим корнями еще древнее» [Алквист 2006: 5].
"Камень с лунками" в районе Черноголовки, Московская область.
Действительно, в русской топонимии название Синий камень не является редкостью. Зафиксирован этот топоним и в других местах, ср. фин. Sininen kivi ‘Синий камень’ и т.п. [Альквист 2000б: 85; 2006: 4-11].
Безусловно во многих случаях мы имеем дело с цветовым признаком, который является универсальным. Однако на мерянской территории Синие камни образуют зону очень высокой плотности, которая не характерна для других регионов России (исключая некоторые районы русского Севера).
Это и позволяет допустить, во-первых, что в своем большинстве названия Синий камень на территории ИМЗ несут нецветовую информацию (они могут и не быть синими), а являются сакральными, и, во-вторых, что такие названия могут рассматриваться как своеобразные мерянские индикаторы, естественно, уже в рамках русского языка (см. также [Шилов 2001: 26]).
Опровергнуть это предположение могут только надежные статистические данные по другим территориям и картографирование, то и другое в работах Альквист отсутствует.
Автор: Академик А.К. Матвеев.
Источник: Субстратная топонимия русского севера. IV. Топонимия мерянского типа.
Екатеринбург. Издательство Уральского университета. 2015.
|