Продолжаем раскрывать загадки волжско-финской цивилизации Меря. Любая газета считает своим долгом написать о том, мимо чего нельзя пройти именно в данный момент - будь то событие или застарелая проблема. А у нас сегодня - повод вспомнить о мерянском "граде Чувиле", легендарном предшественнике Плёса. Повод серьёзный. Дата круглая. 27 лет назад старинная легенда перестала быть легендой и получила реальное, вполне материальное воплощение.

Не мастер я писать детективы, но вот снова пытаюсь изложить так, чтобы не очень скучно, не "птичьим языком" археологических отчётов. Появился повод хотя бы вкратце рассказать об  обретении Плёсом своего былинного предка, "града Чувиля". А эту историю иначе как детективом и не назовёшь. Ведь Чувиль-то, в конце концов, был найден. Да к тому же оказался он Плёсу не былинным предком, а самым настоящим отцом-батюшкой. И обретение его для плесян началось ровно 25 лет назад, в такие же благодатные августовские дни.

В конце минувшего века ни одна мало-мальски значимая публикация об истории Плёса не обходилась без упоминания сего града. Чувиль  представлялся авторам то громадным поселением, протяженностью в 12 километров, от современного Плёса до Алабуги, то маленьким городком, крепостицею на современной Соборной горе. Но размер, как говорится, не имел значения, поскольку легенда - она и есть легенда.

А если нет? Тогда требуется конкретно: найти, изучить и предъявить. Что, собственно, и было сделано стараниями дорогой мне археологической экспедиции в течение девяти полевых сезонов, начиная с 1989 года.

Не всегда просто соединить народную историю с реальным археологическим памятником. Чего стоят злоключения Г. Шлимана с его мифической Троей. Так и у нас: в районе Плёса известно не одно древнее поселение, есть среди них и крепости, к чему следует добавить очень похожие на крепость всякого рода геологические фигуры, взгорья и мысы. Однако в процессе предпринятого нами разбирательства наибольшего доверия заслуживало городище, впервые описанное известным исследователем местных курганов Ф.Д. Нефёдовым. Уверенности добавляли небольшие работы Л.А. Евтюховой: шурф 1929 года, с несколько невнятными, надо сказать, результатами. Другие объекты как-то не подходили, а иные из них со временем оказались и не археологическими.

Но то, что под  Чувилем  вряд ли следовало понимать сам древнейший, домонгольский Плёс, подразумевалось как-то сразу. Ведь и до 1410 года Плёс назывался Плёсом, а не  Чувилем , и вот загадочный  Чувиль  отложился в народной памяти как умерший, как земля "навий" (душ, которые лучше не тревожить).

Мы нашли эту таинственную обитель навий не сразу. Пару раз промахивались, и надо себе представлять, что значит "промахивались". Это когда за два дня разведочная группа с о-о-очень тяжелыми рюкзаками предполагает пройти от Каменки до Плёса сквозь чащу леса. Деревень давно нет, а только сплошные дебри (ровно за Волгой они уже географически числятся тайгой). Спросить не у кого, а местонахождение городища на доступных советских картах указано, как бы это помягче сказать… Словом, требовалось прочесать край коренного берега Волги, скатываясь в овраги и вытягивая из них друг друга по очень крутым склонам. Ориентир - сравнительно небольшой крепостной вал, густо поросший лесом (как, впрочем, и сама древняя крепостица). Не побывав там, сегодня не найдёшь и по фотографиям со спутника. "Зелёное море тайги".

Обрели мы искомое весной 89-го, пока ещё не было зелени. Подъезд к городищу оказался возможным только по воде. Так что мы оставили понятные нам меты на берегу, и в дальнейшем уже по ним ежегодно находили место высадки экспедиции для проведения регулярных раскопок.

Дальше можно было бы цитировать небольшую драгоценную книжечку воспоминаний участников тех девяти полевых сезонов с незабываемой атмосферой жизни в лесном палаточном лагере. Кое-кто из участников даже считает те экспедиции самыми счастливыми днями своей жизни. А книжечка называется "Городище Алабуга и его обитатели". Не удержусь, процитирую:

"Каждый год в конце июля, когда нет уже в густых алабужских лесах ни клещей, ни комаров, к едва заметной бухточке правого берега Волги причаливает катер. Его пассажиры, молодые люди с хорошим летним загаром, начинают со знанием дела выгружать на берег ящики, мешки, свёрнутые палатки - оборудование Плёсской археологической экспедиции. Всё это на собственных плечах по заросшей за год тропинке переносят в густой лес, вверх, на высокий коренной берег. Посигналив на прощанье сиреной, катер уходит обратно в Плёс. Он будет здесь только через три недели, когда задуют по Волге холодные западные ветры, а экспедиция выполнит намеченную программу. А пока - только лесная тропа, непроходимая для машин, связывает археологов с внешним миром. Но уже к вечеру на краю глубокого оврага среди кустов орешника вырастает палаточный лагерь. Дело обычное: экспедиция начинает работу".

И так каждый год. А вспомним, что это были за годы в истории России! То беда с продуктами питания (карточная система!), и экспедиция вынуждена обходиться, вместо сахара, "сладексом" из аптеки. То вот вернулись из леса 21 августа 1991 года - и в не понятно, какую страну (сразу стали тогда обсуждать перспективы возвращения в леса для партизанской жизни). То, позднее, клад находим - газетчики тут же раструбили! - а в Плёсе в это время, особо не шифруясь, собираются на сходки бандитские авторитеты…

Но всё-таки именно 1989 год остался на особом счету. Первый достаточно большой раскоп принёс более или менее отчётливое представление о том, во что мы вгрызлись своими лопатами и совочками. Здесь и вправду существовало серьёзное (по тем древним меркам) укреплённое поселение городского типа, то есть был город с его полноценной городской культурой. И "град" этот действительно был предшественником древнерусского Плёса. Кроме того, археологическое изучение найденного  Чувиля  наглядно показало, что наше региональная городская культура начинается отнюдь не с древнеруских княжеских форпостов 12-го века. Она насчитывает, ни много, ни мало, две с половиной тысячи лет. И берёт своё начало с эпохи греко-персидских войн!

Выдвинутая тогда, в 89-м, датировка возникновения цитадели, в дальнейшем подкрепилась новыми археологическими свидетельствами. Это были, в частности, наконечники стрел "скифского типа" и иные показатели, вполне отчётливые для специалистов-археологов. Ну, и древнейшая городская культура  Чувиля , понятно, была не русской и уж тем более не древнеславянской. Она выросла в недрах загадочной и пока ещё не достаточно хорошо изученной волжско-финской цивилизации Меря.

Исследования 1989 года дали первое представление о том, как была устроена крепость. Оказалось, совершенно так же, как… пришедшая ей на смену древнерусская в домонгольском Плёсе! Впрочем, как, например, и изборская, и другие более поздние (я недавно писал об этом).

А ещё первый год принёс впечатляющие свидетельства развития у наших предков, поволжских финнов, ювелирного дела. В сетку раскопа попали остатки ювелирной мастерской более чем тысячелетней давности. Тигель, застывшая капелька цветного металла… Ни один год раскопок в дальнейшем не обходился без подобного рода находок, в том числе намного более древних.

Ещё в моём детстве школьные учебники прочно увязывали скань и зернь с высокой культурой Киевской Руси. А вот представьте себе, что не в Киеве, а у нас, на Верхней Волге, и не во времена князя Владимира, а на тысячу лет раньше! Теперь уже можно не только представить, но и принять к сведению, как факт. При этом счёт ювелирным изделиям в одном женском костюме, как мы убедились позднее, мог идти на сотни. И снова важное примечание: все изделия выполнены из привозных цветных металлов. Без международных торговых связей наше древнее ювелирное дело просто не существовало бы!

Что ещё необычно: в ювелирных работах самое активное участие принимали женщины. Их утонченная эстетика и завидное терпение позволяли им составляли из вощёных нитей сложные восковые модели будущих изысканных изделий. Такой сканый ажурный знак солнца мог кочевать в парадной костюме из поколенья в поколенье. Его начищали к празднику - он с годами (а иные - с веками) затирался, он ломался - его ремонтировали (паяли). В конце концов - рубили на части старое изделие и переплавляли во что-то новое, не менее изысканное. Одна из таких частичек была встречена около древнего ювелирного горна.

Об активных международных связях верхневолжской мерянской цивилизации свидетельствовал не только цветной металл: римская застёжка-фибула, бусы из далёких арабских земель… Первая разноцветная стеклянная бусина тоже была найдена в 1989-м.

Множество открытий, больших и маленьких, преподнёс нам мерянский  град   Чувиль . Но уже то, что было выявлено в год первого полевого сезона и первого раскопа, не позволило остановиться. Впереди было ещё восемь сезонов - вплоть до последнего, подарившего нам большой клад мерянских ювелирных изделий.

Автор: П.Н. Травкин, канд. истор. наук, начальник Плёсской археологической экспедиции 1986-2005 гг.

Источник: Плёсский вестник