Меряне из московской общины "Metsa Kunnta" отпраздновали зимний Солнцеворот на Дьяковском городище в Коломенском. Помимо самого городища мы посетили священный камень чашечник в одном из оврагов у Москвы-реки.
  О названии праздника пишет историк и археолог Павел Николаевич Травкин:

Название его говорит о многом. Праздник Йол. Совершенно верно: слово однокоренное с "ёлкой", "елохом" (деревом Нижнего мира вообще, например, ольхой). Весьма кстати здесь будет вспомнить, что у наших ближайших соседей и этнических родственников-марийцев старинное название веселого зимнего праздника - Шорык-йол. Похоже - у эстонцев, у финнов-суоми, то есть у тех народов, которые, как и мы поволжские русские, имеют в культуре древнюю финскую основу. И ещё пару сотен лет назад в Плёсе или Юрьевце жители, заходя в чужой дом, произносили не "здравствуйте", а старинное "Йолус па йолус". В переводе с мерянского, "пусть будет и будет" - "от Йола до Йола" - достаток в Вашем доме.

Йол, как бы сегодня сказали, праздник религиозный. Главное в году торжество посвящалось Богу Нижнего мира, творцу и дарителю, "угоднику" в изначальном понимании, Керемету. Угоднику, потому что он "заведовал" угодьями земли и воды, давал людям урожай на полях, предоставлял богатства леса и реки.
  Как ночь в сутках, так и зима в году были его временем. Он находился в основании мироздания, и из его Нижнего мира вырастало Древо жизни. Согласно принятой в Древней Руси "литургии повторения", Древо вырастало новое, на очередной год жизни. И вырастало в тот самый, наш любимый праздник. Догадались? Да, ёлка как атрибут зимнего праздника не была заимствована в XIX веке где-то в Европе. Испокон веков она присутствовала как минимум в виде специально вывешанных еловых веток, в виде персонажа среди колядчиков. Пётр Первый, умница, ничего здесь нового не вводил: он легализовал древний народный праздник с известными атрибутами. Кстати, какие-то праздничные ритуалы производили и вокруг ёлки, только не в доме, а во дворе. Здесь она росла, обозначая дерево предков. Сажали такую в своих дворах старообрядцы; в исторической части старого Плёса такие ещё сохранились.

А знаете, кстати, как зовут финского Деда Мороза? Йолло-пукки, то есть Ёлочный дед. Так и у нас испокон веков зимой Бог зимы появлялся бородатым стариком. Помните, кто в сказке "Морозко" встретил девочку в лесу у ёлки? Она проявила к нему уважение, и он, распорядитель богатств, её одарил. Согласно древнему русскому обычаю, также именно бородатый старик должен был первым войти в дом на утро Нового года. Ещё сто лет назад эту роль с удовольствием исполняли старики, они обходили дома с пожеланием урожая, приплода скота и всяческих благ, получая от благодарных хозяев специфическое праздничное угощение.
  Но первыми, ещё ночью, в дом стучалась "свита Бога зимы". Это колядчики собирали продукты для пира в честь любимого Бога, напевая:
 
Конечно, хозяева не жалели угощений, зная, что это "для Бога", а уж он воздаст сторицей… Будет и урожай, и приплод скота - и душевное спокойствие весь год, что, согласитесь, немаловажно.

Сохранилось и ещё одно название праздника: Мясоед. Это уже русское, после введения государственного языка со славянской основой. А его мерянский, финнский прототип сохранился в фольклорном "коляда - таусень". У волжско-финской мордвы-эрзи, например, "Таунсяй" это праздник жареного поросёнка, символ сытости и благополучия в новом году.
  Древний Новый год - обширная историческая исследовательская тема. Объема статьи тут явно не хватит. Но для того, кто любит и стремится постичь богатую русскую, мерянскую культуру, это будет "царапина мозгам", как говаривал мудрый ивановский философ Н.П. Антонов. Почему бы в долгие праздничные каникулы не зайти на досуге в библиотеку?