Сейчас тут село Дмитровское с прекрасной церковью кон. XVII в., построенной владевшими селом в это время патриархами. До того история села такова: в конце XV в. боярин П. М. Плещеев приобрел сельцо Гузеево. Около 1527 г. в сельце была построена деревянная церковь Дмитрия Селунского, с тех пор оно стало селом с двойным названием Дмитровское-Гузеево. А еще через пять лет племянник прежнего владельца В. И. Плещеев продал село с 26 деревнями Троице-Сергиеву монастырю. Описание 1538 г. свидетельствует о процветании этой вотчины, где было 19 "живущих" деревень. Выгоду представляло расположение села Дмитровского на дороге из Звенигорода в Москву. Здесь был перевоз через реку Истру, дававший монастырю неплохие доходы.
 
Едва восстановленное после Смутного времени, село было вновь уничтожено в 1618 г. войском польского королевича Владислава. Царь Михаил Романов в 1630 г. забрал Дмитровское у монастыря и подарил своему отцу - патриарху Филарету. В дальнейшем село осталось в патриаршем владении. Существовало предание, что набожный царь Алексей Михайлович, часто совершавший "походы" для молебна в любимый Саввино-Сторожевский монастырь, посещал и Дмитровское, "беседовал там иногда с патриархом Никоном, ласково разговаривал с крестьянами и любовался прелестнейшими видами местного положения". Здесь были к тому же прекрасные места для соколиной охоты, так как в изобилии водились цапли. Когда Никон в 1666 г. был лишен патриаршего сана и отправлен в ссылку, царь приписал Дмитровское к своему селу Степановскому.

Для приезда царя в селе был построен "государев двор" с довольно скромными деревянными избушками в один этаж, без обычных в богатых боярских усадьбах подклетов: "На дворе хоромы поземные, избушка с комнатою, а к ним сени дощатые с двух сторон. Да у ворот по обе стороны две избушки боярские, печи во всех ценинные. Кругом двора заборов 18 прясел".
Царь Федор Алексеевич пожаловал село Ю. А. Долгорукому вместе со Степановским, однако царевна Софья после прихода к власти отняла Дмитровское у его наследников и возвратила в патриаршье ведомство. В более ранний период эти земли находились на границе Горетова стана (входившего в состав "московских городских станов" - городской округи, находившейся в общей собственности московского княжеского рода и управлявшейся совместно князьями-потомками Даниила Александровича со времен возникновения Московского княжества) и Звенигорода. От самой Москвы - от Трехгорки и Кудрина - и до Истры шел клин сельских земель, принадлежавших великим князьям - упомянутого Степановского, Лужского, Дурнева, Уполозов, Крылатского, Хорошева. Речные поймы с заливными лугами и рыбной ловлей, леса и болотистые луговины, богатые зверем и птицей.

Перед этим, в начале - середине I тысячелетия н.э. берега Москвы-реки заселяли племена дьяковской археологической культуры, говорившие, судя по всему, на языках восточнобалтской группы и оставившие в наследство русскому языку названия окружающих рек и речек. Кто и как жил тут в VIII-X (XI) вв. - пока что загадка для историков. Славяне в Подмосковье появляются достаточно поздно, в первую очередь на юге области и заселяют ее лишь к XI в. Несмотря на то, что жизнь на дьяковских городищах прекращается за триста лет до славян, гидронимика - те самые названия рек - каким-то образом перешли к новому населению.

В начале 2000-х гг. на расположенном рядом с селом древнерусском селище Дмитровское-2 проводили раскопки археологи М.В. Цыбин и И.Е.Сафонов из Воронежского университета. На памятнике были обнаружены материалы дьяковского периода и древнерусского XII-XVII в. - остатки жилищ, черепки сосудов. Помимо этого были найдены и женские украшения, лунница (3) и вот такая подвеска (2):
  Она состоит из трех слитых вместе слегка выпуклых спиралевидных дисков, орнаментированных по по краям шариками зерни. Снизу приделаны три колечка, на которых раньше носились цепочки с шумящими привесками, потерянными в процессе длительного ношения украшения, судя по сильно протертым колечкам.
Такие находки свойствены территориям, на которых в XI-XIII вв проживало финноязычное население. Подобные, но более массивные и со специфическими привесками встречаются в таежном Прикамье. Самые же близкие к подвеске из Дмитровского - многочисленные находки из Поволжья - с ярославских, суздальских, ивановских и костромских земель, вплоть до Городца-Поволжского и до Белого озера.

По мнению ученых, эти подвески происходят от позднедьяковских племенных серег:
 

а те, в свою очередь, уже от самых древних и достаточно примитивных украшений рубежа эр.

Впрочем, сейчас интересно не происхождение типа украшений. В работах исследователей, посвященных возникновению Древней Руси и формированию древнерусской народности, с XIX в. присутствует устойчивое убеждение: территорию Окско-Волжского междуречья, заселенную мерей и прочими финноязычными народностями с начала IX в. колонизируют многочисленные, активные и более высокоразвитые славяне. Не буду здесь касаться происхождения этой концепции, приведу лишь самую яркую формулировку аргумента в ее защиту: славянский комплекс в древностях IX-X вв. четко выделить невозможно, но его преобладание несомненно. Соответственно, редким финским "инородцам" в рамках этой концепции оставалось лишь тихо ассимилироваться, смешиваться, растворяться, смещаться и уходить неведомо куда.

В настоящее время археология уже "сдвинула" дату появления славянского населения в регионе к середине X в. (диссертация В.А.Лапшина), очевидно, что немногочисленные поселения дружинного облика (Тимерево и др.) появляются не сильно раньше, а города - Ростов и Белоозеро - тоже к концу X в. О массовом же появлении поселений нового облика, с посудой, сделанной на гончарном круге, с курганным обрядом погребения и с общедревнерусским обликом материальной культуры можно говорить лишь со второй половины XI в. Что же происходит за это время с мерей, которая, если верить НПЛ, в IX в. вместе с кривичами и словенами прогнала за море варяжских находников, а затем приняла активное участие в походах Олега, приведших к возникновению Киевской Руси?

Мы пока что не можем сказать точно - недостаточно данных с поселений этого периода, единственный несомненно мерянский могильник Сарского городища исследовался лишь в малой мере и не вполне методологически приемлемо. Однако на данный момент очевидно: те украшения, которые признаются для мери этноопределяющими - втульчатые височные кольца и наборные коньковые подвески типа XVII по Рябинину возникают, быстро развиваются и становятся массовыми видами украшений как раз в конце IX - начале XI в. Именно в то время, когда мере полагается тихо ассимилироваться и сходить на нет, возникают мерянские торгово-промысловые поселения в землях веси, такие как Крутик, и отмечаемые Н.А.Макаровым многочисленные следы мерянской (или поволжско-финской) активности по Шексне и на далеком Белоозере. Растет и Сарское городище: в X в., по мнению А.Е. Леонтьева, там возникает неукрепленный посад. Территории, до того бывшие замкнутыми и "тихими" в археологическом плане - Костромская и Ивановская области - в XI-XII вв. заселяются более многочисленным населением, которое носит шумящие украшения, коньковые и треугольные подвески. Это население принято считать "славянизированными финнами", причем их славянизированнность никак не аргументируется и принимается за аксиому. То же происходит и в волжском левобережье Тверской области. То есть расселение финнов в X-XI вв. идет не только на север, северо-восток и восток, но и на запад. При этом центральные области региона - Ростов, Суздаль, Переяславль и их округи не пустеют, напротив, их население остается и растет. При этом появляются и следы переселенцев с киевского юга, но никто из исследователей не отрицает того, что они разрознены, немногочисленны и ярче всего фиксируются лишь в городских материалах. Трудно понять, как в якобы плотно заселенном многочисленными славянскими колонистами пространстве от Ярославля до Белоозера и в округе Суздаля могло произойти восстание мерянских языческих волхвов, которым до появления там дружины Яна никто не противодействовал, более того - летопись не отмечает никаких национально-языковых противостояний в событиях 70-х гг. XI в.

Судя по имеющимся данным, пока что можно предполагать, что в конце IX - начале XI вв. финноязычное население Волго-Окского междуречья переживает культурный и демографический подъем, происходят процессы его культурной, экономической и, возможно, этно-социальной интеграции в рамках древнерусского государства, не вмешивающегося в идущие на северо-востоке процессы и ограничивающегося получением дани.

В период IX- нач. XI вв. можно предполагать формирование нового этносоциального образования на базе мери раннего периода, достоверно жившей лишь на берегах озер Неро и Плещеево. Осуществляя для киевских князей сбор дани с окружающих земель, оно структурируется и усиливается. Этот процесс происходит примерно параллельно возникновению в тот же период и подобных славяноязычных образований - вятичей, поволжских кривичей, словен новгородских и т.п. Именно в этот период формируются и растут их территории, вырабатываются формы племенных украшений, появляются какие-то формы предгосударственных структур, которые возможно называть вождествами - древлянскийй князь Мал, Ходота у вятичей и т.п.

В XI в. с началом эпизодического, а затем постоянного присутствия князей в Ростове государственные структуры Древней Руси включают финноязычные территории в свою сферу регулирования плотнее, но судя по археологическим и летописным данным, это происходило не репрессивным путем. Возможно - через включение уже ходившей вместе с варягами в поход на Константинополь мерянской элиты в состав дружинной знати, составлявшей госаппарат, через христианизацию населения а также переселение зависимых людей - прежде всего пленных - на княжеские земли. В это время на рассматриваемых территориях происходит становление древнерусской культуры, включившей и переработавшей различные этноплеменные элементы - финские, славянские, балтские.

Вероятно, в рамках этих процессов на земли в бассейне Москвы, не несущие следов финского населения, и находящиеся к западу от зоны финских гидронимов и попадают участники процессов древнерусского заселения территории Ростово-Суздальской земли - носители финских традиций, оставившие подвеску на втором Дмитровском селище.

(место находки - красный треугольник)

Автор akim_trefilov