Статья владимирского археолога Тимура Олеговича Галкина посвящена научной критике книги "Варяжская Русь: славянская Атлантида" авторства ижевского (Удмуртия) фольк-историка Л.Р. Прозорова (известного в славяноязыческих кругах как Озар Ворон). Примечание Merjamaa.

Уважаемый господин Л.С. Клейн в своей книге преждевременно «похоронил» варяжскую проблематику в современном историографическом дискурсе. Дважды были подведены итоги: в форме развернутой статьи в журнале «Stratum Plus» (Клейн, 1999), а позднее в отдельной монографии (Клейн, 2009). Казалось бы, вопрос закрыт окончательно и бесповоротно. Однако эти работы породили новый виток дискуссии, которая продолжается и поныне. Наиболее яркими полемистами в ней выступают все тот же Л.С. Клейн, с одной стороны, и В.В. Фомин- с другой (Фомин, 2013). В последнее время к дискуссии активно подключился А. А. Романчук (Романчук, 2013, Романчук 2014). Попытавшийся занять историографическую, то есть, относительно нейтральную позицию С.В. Томсинский (Томсинский, 2014), как мне кажется, вызвал неудовольствие обеих сторон конфликта (Клейн, 2015). На самом деле, «закрыть» данную проблему просто невозможно, поскольку она является краеугольным камнем отечественной истории и исследователи неизбежно будут возвращаться к ней с новыми фактами и на новом методологическом уровне.

Рассматривая современный антинорманизм, можно выделить две полярные точки зрения. С одной стороны, школа А.Г. Кузьмина (и, видимо, действующий в фарватере его идей А.А. Романчук), считающая варягов германцами в широком смысле этого слова, а не только шведов, данов etc. С другой, работы В.В. Фомина и его последователей, возрождающих историографический миф о западнославянских варягах.

И поскольку последняя точка зрения начинает преобладать, я взял на себя смелость рассмотреть  данную научно-популярную, как указано в выходных данных, книгу.

Нужна ли подобная рецензия? С одной стороны, научному сообществу она вряд ли даст что-то новое. С другой, относительно высокий тираж данной работы, а также тот факт, что она свободно продаётся в книжных магазинах любого города  и, что самое интересное, выдержала уже 3 переиздания, заставляет обратить на неё пристальное внимание.

В книге в претенциозной форме подается история, обычаи, религия и политика ряда западнославянских племен с южных берегов Балтики. Именно оттуда, откуда господа, о которых не принято говорить в приличном историческом обществе, но которые перманентно снимают псевдоисторические фильмы про князя Рюрика, а теперь ещё и про Олега, массово взялись «выводить» летописных варягов.

В целом после прочтения у меня осталось чувство ознакомления с курсовой работой студента 2-3 курсов исторического факультета. Настолько компилятивно и небрежно она написана. Автором привлекаются исторические, топонимические, лингвистические и археологические источники, однако не предпринимается даже малейшей попытки их анализа. Поскольку автор всё же историк по образованию (о его археологических «ляпах» я напишу позднее), то в первую очередь обратим внимание на письменные источники. 

Итак, 1 главу с большой натяжкой можно назвать историографической. С одной стороны, автор сетует на неразработанность темы исследования в отечественной историографии, с другой, постоянно отсылает читателя к книге А.Ф. Гильфердинга (также недавно изданной «Эксмо» под претенциозным названием «Когда Европа была нашей» (Гильфердинг, 2010)). Собственно, сама работа Л.Р. Прозорова является конспектом работы Гильфердинга с добавлением данных археологии и лингвистики. Ничего нового в прочтение имеющегося нарратива (Гельмольд, ибн Якуб, Саксон Грамматик) автор не вносит. Более того, создается впечатление, что автору незнакомо понятие элементарной критики источника. Поскольку всё, сказанное летописцами, принимается на веру, без какой-либо критики. Критика если и присутствует, то в основном направлена на вероисповедание или национальность автора источника, что, согласитесь, сложно назвать научностью и конструктивностью.

Для автора характерен крайний антинорманизм,  причем, в формах, не допускающих дискуссию. Варяги у него – это племена рёриков и ободритов, и никак иначе.

При этом почти вся первая половина книги посвящена «развенчанию» скандинавской теории и  повествует о «Деянии Данов» Сакона Грамматика и даже об «Эпосе о Нибелунгах». Мне подобная трактовка кажется очень странной. Ведь если, по логике автора, «норманисты», читай, большая часть современных историков и археологов, «нечисты на руку», записывая в скандинавы все  население северных территорий, то чем лучше он, ищущий в «Песне о Нибелунгах» славянских вождей и героев?

Теперь рассмотрим археологическую составляющую книги, о чём говорилось выше. Автор явно не умеет и не хочет работать с археологическими источниками, «выдергивая» из их массы только то, что подходит под его концепцию. Но ряд особенно вопиющих фактов хотелось бы проанализировать более подробно.

Старая Ладога

Старая Ладога. Л.Р. Прозоров  на страницах 203 – 204 пишет о западнославянских компонентах в культуре средневековой Ладоги. Опровергнем его утверждения. «Застройка города имела мало общего со скандинавской». Здесь мы видим сознательное умалчивание. Дело в том, что в Ладоге фиксируется несколько строительных горизонтов, и ранний горизонт как раз связан с «длинными домами». Л.Р. Прозоров верно отмечает, что длинные дома -  это не исключительно скандинавская традиция, однако умалчивает о том, что подобный тип домостроительства вообще характерен для разных народов, например, представители дьяковской культуры возводили длинные дома (Коваль, Тавлинцева, 2015), правда, поиск аналогий подобным постройкам уводит нас к континентальным германцам римского времени (Сыроватко,2011).

Л.Р. Прозоров совершенно забывает, что именно в подобном «длинном доме» экспедицией под руководством Е.А. Рябинина была обнаружена уникальная кузнечно-ювелирная мастерская, датированная 750-ми годами, и содержащая, помимо 28 инструментов, навершие с изображением Одина и двух его вещих воронов Хугина и Мунина (Кирпичников, 2014). А в упомянутом на с. 204 гросс-раденском «храме», строении, функционировавшем, судя по дендродатам,  в период между 969 и 986 годами, были найдены амулет – молоточек Тора и медная подвеска-амулет с руническими надписями.

Количество находок скандинавского круга в Ладоге велико. Это костяное навершие с изображением молота Тора, драккара, три начертания с восьмерковидными извивами – символы бесконечности, прялка с рунической надписью на 52 знака, костяная голова дракона с оскаленной пастью, скандинавские женские скорлупообразные и коробочкообразные фибулы, литейная форма для отливки молоточков Тора и т.д (Меч и златник, 2012, № п/к – 63 – 85).

Конечно, Ладога была полиэтничным центром, в ней были и финны, и славяне, и скандинавы, а также булгары и арабы. Но наиболее значительны несомненно видится скандинавский вклад. Скорее всего, именно они основали поселение, которое потом станет своего рода северным центром формирования Древнерусского государства.

Наиболее ранние скандинавские находки датируются 750-760 годами. Это самые ранние скандинавские вещи в Восточной Европе (Носов, 2012, С. 105). Рядом с Ладогой, в урочище Плакун, находится достоверно скандинавский могильник, имеющий аналогии в погребальном обряде (втыкание меча в основание насыпи, сжигание в ладье, каменные обкладки) в могильнике Хедебю (Носов, 2012, С. 106). А находки их грунтового могильника у церкви Св. Клемента, расположенной в Ладоге, дали самую внушительную серию скандинавских черепов в Восточной Европе. Так что, как бы ни хотелось Л.Р. Прозорову, в Ладоге жили скандинавы, что подтверждено и письменными источниками, и данными археологии и антропологии. Находки западнославянского облика отсутствуют.  Керамики западнославянских типов, в том числе в раскопка Е.А. Рябинина на Варяжской улице, – нет (Носов,Горюнова,Плохов, 2005, С. 110).

Рюриково городище

Далее, на с. 204 – 205,  автор говорит о Рюриковом городище, причем, в качестве подтверждения своего тезиса о том, что оно основано выходцами с Южной Балтики, обращается к археологическому материалу: керамике. Я просто промолчу о том, что наряду с Ладогой, Гнездово и Верхней Волгой на Рюриковом городище сосредоточен основной массив скандинавских древностей Восточной Европы (предметы вооружения, шейные гривны с молоточками Тора, привески со стерженьками (Одина?), навершия в виде головы дракона, выполненные в стиле Borre, подвески – «валькирии», ладейные заклепки и т.д.) (Меч и златник, 2012, № п/к – 143, 144, 150, 161, 162 – 169; Дорофеева, 2014).

Однако Л.Р. Прозоров пишет (построение текста и стиль автора сохранены):

«Керамика там…
Вы уже догадались, читатель?
С южной Балтики.
Вся.»

Обратимся к новейшим исследованиям Городища  (Носов, Горюнова, Плохов, 2005, с.102). По словам В.М. Горюновой, лепная керамика Городища имеет аналогии в древностях Верхней и Средней Мологи и Мсты. А лепная керамика для IX – X века является основной. Как мы видим, в самом начале существования поселения никакого южнобалтийского керамического следа не наблюдается. Орнаментация же лепной посуды находит аналогии в керамических комплексах Белоозера и Старой Ладоги: в основном, это пальцевые вдавления. Более того, т.н. «ребристые сосуды», встречаемые на Городище, имеют ряд аналогий в трупоссожениях некрополя Бирки (11 погребальных урн), на Аландских островах и в средней Швеции. Поскольку лепная посуда хрупка  и для дальних перевозок не приспособлена, то производили её на месте, люди, имеющие одинаковую традицию в производстве керамики с жителями Средней Швеции и Аландских островов.

Говоря же об аналогиях подобной керамике древностям славян, живших в междуречье Вислы и Одера, В.М. Горюнова совершенно верно указывает, что, кроме В.В. Седова, данную точку зрения никто не поддержал в силу слабой аргументированности.

Округлые круглодонные миски, найденные на городище, также имеют ближайшие аналогии в древностях Средней Швеции.

Таким образом, мы видим, что влияние на керамическую традицию населения, основавшего Рюриково городище южнобалтийской традиции, не просто минимально. Оно отсутствует. Это не очень вяжется со словами Л.Р. Прозорова о том, что «керамика там … вся».

Фрезендорфская керамика

Теперь рассмотрим материалы, связанные с раннегончарной керамикой городища. Я позволю себе подробно процитировать В.М. Горюнову: «Следует особенно остановиться на одной уникальной форме, включенной мною в эту группу по своим уникальным признакам: по первичной правке венчика. Сосуды данной формы отличаются от вышеописанных тщательностью отделки и некоторыми деталями профилировки: более шарообразной формой в сочетании с резко отогнутым коротким венчиком, край которого имеет прямой срез. По всем признакам их можно отнести к фельдбергской посуде -  по немецкой типологии, или типу Кенджино - по классификации польских археологов» (Носов, Гюрюнова, Плохов 2005. С. 84).

Что же касается т.н. «менкендорфской» керамики, то В.М. Горюнова после тщательного анализа пришла к выводу, что на Городище мы имеем дело с керамикой гросс-раденского типа. Казалось бы, что здесь Л.Р. Прозоров  прав. Однако далее В.М. Горюнова отмечает, что «эти элементы (гросс-раденский тип) напрямую связаны с германским этническим компонентом, включенным в славянскую среду южного побережья Балтики, вероятно,  с эпохи заселения данной территории славянскими первопоселенцами»  (Носов, Гюрюнова, Плохов, 2005, с. 86 - 87). Т.е. это не западнославянский компонент в материальной культуре Рюрикова городища, а самый что ни на есть германский.

Преобладают формы, характерные для Поволховья. Внушительную часть составляют находки скандинавского облика. Керамика южнобалтийских типов представлена как славянской, так и германской традициями. Это керамика фельбергского (славянская) и гросс-раденского (германская) типов. Но самое сложное, что она (эта керамика), как и указывает В.М. Горюнова, крайне фрагментирована, и её реконструкции во многом гипотетичны.

В то же время в Новгороде Великом действительно встречается керамика западнославянских типов – фрезендорфская, а также подражания ей. Однако, они весьма немногочисленны, чтобы говорить о сильном западнославянском этническом компоненте в преимущественно восточнославянском Новгороде (Горюнова, 2005, с.100).

Пожалуй, разговор о керамике я закончу цитатой В.М. Горюновой, которая, как мне кажется, может поставить точку в этом споре. «Из представленной в данной работе типологии ясно, что я не отрицаю присутствие фрезендорфского типа в новгородских материалах. Но это не массовый материал… а единичные фрагменты редких сосудов, которые один к одному повторяют всего лишь некоторые варианты второго ряда типа Фрезендорф, по Э.Штульдту» (Носов, Горюнова, Плохов 2005, с. 102). Это явно вступает в противоречие с мнением Л.Р.Прозорова, высказанном на с. 211: «…Только в районе будущего Неревского конца поселок с все той же фельдбергской керамикой…». Гросс-раденской же керамики в Новгороде нет вообще, отмечает автор.

Великий Новгород

Говоря же о Новгороде Великом, стоит отметить, что долгое время действительно считалось, что скандинавское присутствие в этом городе минимально. Однако исследования последних лет заставляют нас по-новому взглянуть на данную проблему. В 2014 году на Троицком XIII раскопе слоях второй половины X – начала XI вв. найдены различные категории изделий: предметы языческого и христианского культа, элементы ременной гарнитуры, женские украшения, типичные для территории материковой Швеции и Готланда. Аналогии Новым находкам известны также в материалах таких древнерусских памятников, как Гнёздово, Псков, Киев и др. Особый интерес вызывают находки готландского происхождения, до сих пор известные преимущественно из раскопок Старой Ладоги (Сингх, Ениосова, 2016). Также на территории усадеб Т и У были обнаружены 2 крестика скандинавского типа и равноплечная фибула (Степанов, Покровкая, Сингх, 2015).

Не менее интересным фактом является аналогия уже упомянутому нами выше знаку на моржовом клыке, происходящему с Рюрикова городища на стене новгородского Софийского собора.  Там изображен трикселион, идентичный знаку с Рюрикова городища. Рядом с ним – 8-образный знак, символизирующий бесконечность. Исследователь Т.С. Дорофеева уверенно пишет: «Несомненно, что граффити на северной стороне дьяконника Софийского собора оставил именно скандинав, хорошо знакомый с северной языческой символикой, связанной с понятием жизни и смерти, жизни после смерти, вечности» (Дорофеева, 2016. С. 110). Это ещё раз свидетельствует о проживании скандинавов в Новгороде в X – XI веках. 

Последние несколько штрихов касаются иллюстраций. Насколько я понял, они были отобраны непосредственно автором. Итак,  с. 171 – подпись к иллюстрации с изображением резной костяной солонки,  аналоги  которой мы встречаем в городских слоях Новгорода (Древний Новгород, 1985, с. 98, Рис. 183)  и Суздаля (Сазонов, 2011, С.50. Рис.1) и 3 изображения шпор. Подпись: «Звенья кольчуги из Волына-Йомсбурга. Броня йомсвикинга». Могу авторитетно заявить: кольчуга и броня выглядят иначе.

На иллюстрации со страницы 185 представлены типичные скандинавские украшения, в т.ч. скорлупообразная фибула, дротовые браслеты и усложненные вариации молоточков Тора.

Завершающая глава как раз могла бы стать самой объемной и интересной, т.к. повествует о событиях, которые попали в поле зрения средневековых книжников, прежде всего, Титмара Мерзенбургского. Однако она оказалась самой слабой, поскольку  представляет простое перечисление фактов. Вывода, кроме несущего пафосный посыл «не забудем, не простим» эпилога, тоже нет.

Книга оставила очень странное впечатление. С одной стороны, видна увлеченность автора темой;   с другой, все выполнено настолько небрежно и непрофессионально, словно студент сдает просроченную курсовую. Фактические ошибки и искажение фактов я указал выше.

Список литературы:

1. Гильфердинг А.Ф. Когда Европа была нашей: история балтийских славян. М., 2010. – 320 с.

2. Дорофеева Т.С. Скандинавские «символы бесконечности» с Рюрикова городища и из новгородского Софийского собора // Российская археология, 20156, №1. С. 106 – 113.

3. Дорофеева Т.С. Скандинавские культовые и магические предметы IX – XI вв. с новгородского городища // Труды IV (XX) всероссийского археологического съезда в Казани. Том III. Казань, 2014. С. 30 – 33.

4. Древний Новгород. Прикладное искусство и археология. М., 1985. – 167 с.

5. Кирпичников А.Н. Древняя Ладога в эпоху викингов в свете международной культурной интеграции // Культурное наследие Российского государства. Выпуск VI. Часть 1. СПб., 2014. С. 225 – 252.

6. Клейн Л.С. Ленинградский неонорманизм – в самом деле? // Stratum Plus. №5, 2015. С. 345 – 350.

7. Клейн Л.С. Норманизм-антинорманизм: конец дискуссии // Stratum Plus.№5, 1999. С. 91 – 101.

8. Клейн Л.С. Спор о варягах. История противостояния и аргументы сторон М., 2007. – 400 с.

9. Коваль В.Ю., Тавлинцева Е.Ю. Исследования ИА РАН на Ростиславльском городище дьяковской культуры // http://archaeolog.ru/?id=2&id_nws=315&zid_nws=9

10. Меч и златник: к 1150-летию зарождения Древнерусского государства: каталог выставки. М., 2012.

11. Носов Е.Н., Горюнова В.М., Плохов А.В. Городище под Новгородом и поселения Северного Приильменья (Новые материалы и исследования) (Труды ИИМК РАН. Том XVIII) – 2005. – 403 с.

12. Романчук А.А. Варяго-русский вопрос в современной историографии: взгляд со стороны // Stratum Plus.№5, 2013. С. 283 – 302.

13. Романчук А.А. Спор о новгородском диалекте в контексте варяго-русской дискуссии // Stratum Plus.№6, 2014. С. 345 – 356.

14. Сазонов С.В. Средневековая усадьба на южной окраине Суздаля: предварительные итоги охранных раскопок на территории музея деревянного зодчества // Археология Владимиро-Суздальской земли. Вып. 3. М., СПб., 2011. С. 49 – 52.

15. Сингх В.К., Ениосова Н.В. Новые находки скандинавского облика из раскопок в Новгороде (по материалам Троицкого раскопа) // Археология и история Пскова и псковской земли (им. В.В. Седова). Вып. 59. Псков, 2016 (в печати).

16. Степанов А. М., Покровская Л. В., Сингх В. К. Усадьбы Т и У в Людином конце средневекового Новгорода (по материалам Троицкого раскопа) // Исторические исследования (электронный научный журнал исторического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова). № 3. 2015. С. 263 – 275.

17. Сыроватко Н.А. Древние жилища Германии как аналогии дьяковским жилищам // Археология Подмосковья. Вып. 7. М., 2011. С. 83 – 88.

18. Томсинский С.В. Ленинградский неонорманизм: истоки и итоги // Stratum Plus.№6, 2014. С. 357 – 370.

19. Фомин В.В. Голый конунг. Норманизм как диагноз. М., 2013 – 410 с.

Автор: Тимур Олегович Галкин. Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории, археологии и краеведения Владимирского государственного университета, г. Владимир.

Специально для Merjamaa.ru

Клим Жуков и Александр Кадира об антинаучных трудах Льва Прозорова