В средневековых письменных источниках, и в первую очередь в летописях, содержатся сведения об иноязычных жителях Руси. Среди них - чудь, весь, водь, ижора, корела, меря, мурома, мещера. Некоторые из этих племен сохранили свое этническое своеобразие, сформировавшись позднее в соответствующие народности. Другие подверглись частичной ассимиляции, не утратив своей самобытности. Третьи, обитавшие на магистральных путях древнерусского государства, полностью исчезли с исторической арены средневековой истории, растворившись в формирующейся древнерусской народности.

Возникшее в IX в. Древнерусское государство объединило в своих границах ряд северных территорий, традиционно населенных финно-угорскими (чудскими) народами. Следствием дальнейшего расширения земель Руси (преимущественно Новгородской и Ростово-Суздальской) явилось вовлечение чудских племен в орбиту складывающейся древнерусской культуры и государственности.

Вопрос о взаимоотношениях чуди и пришлых славян, определение территорий обитания отдельных группировок и выявление характерных особенностей их материальной культуры решается на основе материалов топонимики, лингвистики, антропологии, этнографии, археологии; и, конечно же, неиссякаемым источником для изучения этой проблемы являются письменные источники. Заключенная в них информация, прекрасно дополняя материалы археологических и топонимических исследований, дает возможность более полно описать «чудские земли» и непосредственно их обитателей. Однако заметим, что при анализе письменных источников необходимо учитывать два важных момента. Во-первых, географические сведения тех народов, которые жили в непосредственной близости от места обитания чуди: скандинавов, славян, балтов. Во-вторых, то, что чем источник ближе к современной ему эпохе, тем сведения его более подробны и достоверны.

Если говорить о наиболее раннем источнике, который содержит ценную для нас информацию, а именно «Getica» Иордана, то его сведения, интересующее нас, можно разделить на две группы: к первой относятся описания эстов; вторая группа включает упоминание о «чуди» и других финно-угорских племенах. Несмотря на то, что эсты по Иордану - это в основном балты, описание места их расселения - «отдаленнейшее побережье Германского океана», можно с успехом распространить и на чудь. Собственно информация Иордана о чуди заключена в следующем абзаце его сочинения: «После того как король готов Геберих отошел от дел человеческих, через некоторое время наследовал королевство Германарих, благороднейший из Амалов, который покорил много весьма воинственных северных племен и заставил их повиноваться своим законам. Немало древних писателей сравнивали его по достоинству с Александром Великим. Покорил же он племена: гольтескифов, тиудов, инаунксов, васинабронков, меренс, морденс, имнискаров, рогов, тадзанс, атаул, навего, бубегенов, колдов». Исследователи сходятся во мнении, что данный перечень народов, якобы покоренных королем приазовских готов Германарихом, представляет собой подобие итинерария, некое «описание какого-то однократного проезда, рассказ о путешествии по землям отдаленных северных народов без обозначения самого маршрута». На основании данного списка исследователи выстраивают маршрут подобного путешествия. Эсты зафиксированы в данном маршруте на своем «традиционном» месте.

Адам Бременский, дающий оригинальные природно-географические сведения о земле чуди-эстов, определяет территории рас¬селения эстов как остров. Он отмечает, что «...в означенном море (Балтийском. -Б. О., Ф. Т.) есть еще много других островов, среди которых и крупный остров Эстланд, не уступающий по величине предыдущему (Курланду. -Б. ОФ. Т.)... рассказывают, что выше¬описанный остров расположен вблизи Края женщин, немного выше города свеонов Бирки». Здесь хотелось бы заметить, что определение участка территории обитания эстов как остров - это ошибка, и у Адама в его сочинениях она не единственная. Так, скажем, при характеристике «земли куров» - Курланде Адам Бременский так¬же называет ее островом. Надо сказать, что многие средневековые авторы, как западные, так и восточные, неверно описывали места расположения тех или иных территорий.

Известно, например, что Ибн Русте и Гардизи (XI в.), описывая северную Русь, говорили о ней как об острове, окруженном озером или морем. Причины подобных ошибок, как представляется, заключались в действительной близости описываемых территорий к морю (озеру), а также в широко разветвленной речной системе, окружающей данные земли. Если говорить о земле эстов, то она, во-первых, довольно далеко выдается в Балтийское море и Финский залив, а во-вторых, на юге находится р. Даугава (Западная Двина), важнейшая транспортная артерия того времени. У путешественников, в условиях ограничен¬ности информации, действительно могло сложиться впечатление, что Эстланд - это остров. К тому же надо учитывать, что сведения к Адаму Бременскому наверняка попали не из первых уст, а потому обросли слухами и искажениями.

Чуть выше процитированных сведений об Эстланде у Адама Бременского содержится упоминание и о «чуди»: «Если же двигаться к началу Балтийского моря с севера: перво-наперво встретишь нортманнов, далее в воды выступает область данов - Скония, а за ее границей вплоть до Бирки обитают готы. Затем лежат огромные пространства земли, которые населяют свеоны. Они тянутся до Края женщин. Еще дальше - между женщинами и Рус- сией, говорят, живут виссы, мирры, ламы, скуты (курсив наш. - Б. О., Ф. Т.) и турки. Там, опять же, конец описываемого залива. Итак, побережья этого моря с юга занимают склавы, а с севера сведы». Как и у Иордана, здесь наряду с «чудью» упомянуты весь и меря. Подобное не восприятие Адамом тождественности эстов и скутов кроется в информации из различных источников, которы¬ми пользовался данный автор при воссоздании картины Северной Европы своего времени и которые добросовестно, в духе всех церковных авторов Средневековья, он пытался скомпилировать в своем сочинении.

Весьма интересными являются сведения скандинавских источников, содержащих порой довольно подробное описание Эстланда - земли эстов. Причина подобной осведомленности понятна - скандинавы и эсты многие века жили по соседству, на разных берегах Балтийского моря. Такое сравнительно небольшое по площади мо¬ре, как Балтийское, только на самых первых этапах истории челове¬чества ограничивало контакты между племенами и народами, обитавшими по его берегам.

С развитием техники кораблестроения морская преграда не только перестала быть препятствием для возникновения отношений, но, наоборот, благоприятно повлияла на установление контактов в различных сферах. В ходе обоюдных торговых поездок, военных экспедиций народы прекрасно ориентировались в природно-географических особенностях разных земель. Они познавали культурные и религиозные обычаи друг друга. Особенно в этом преуспели скандинавы. Будучи с давних пор превосходными мореплавателями, они захватили инициативу в развитии торговых отношений, исследовании неизвестных земель, военных грабительских операциях. Информация, извлеченная в ходе таких мероприятий, сначала бытовала в устной форме, в поэтических произведениях скальдов, а впоследствии, с развитием письменности, была зафиксирована в сагах, анналах, различных географических сочинениях и др.

Скандинавские источники описывают земли эстов через ряд топонимов и этнонимов. Прежде всего - через рунические надписи на мемориальных стелах .

На них «чудские земли» представлены следующими топонимами: Estland - земля эстов; Virland - Вирумаа; Sysla и Eysysla - о. Сааремаа; allar Syslur - Ляэнемаа и о. Сааремаа. Название Estland образовано от этнонима eistr - эст. В одном, бесспорном, случае употребления оно имеет форму множественного числа - i estlatum. Нигде в письменных памятниках в такой форме этот топоним никогда не встречался, что указывает на то, что некоторые скандинавы представляли Эстланд как совокупность нескольких земель, населенных эстами. Это представление могло основываться на выделении двух (а может, и более) округов - syslur на западе Эстланда: Adalsysla (Ляэнемаа) и Eysysla (о. Сааремаа), которые в совокупности, видимо, назывались allar syslur - все сюслы.

Топоним Virland образован от эстонского Virumaa, наименования северо-западной части Эстонии, лежащей на берегу Финского залива. Он назван в трех надписях как место гибели людей, в честь которых установлены памятники. Частота упоминаний этой области свидетельствует о важной роли северной части Эстонии в системе балтийских коммуникаций.


В скальдических стихах также фигурируют топонимы в таких значениях, как eistr - эсты; allar Syslur - Ляэнемаа и о. Сааремаа; Syslan Eysysla - о. Сааремаа. В королевских сагах мы встречаем термины: eistr - эсты; Eysysla - о. Сааремаа; Eistland - земля эстов; Adalsysla - Ляэнемаа; Dagaipi - о. Хийумаа.

В исландских родовых сагах прибалтийская топонимия присутствует достаточно редко, что объясняется географической удаленностью Исландии от Восточной Прибалтики. Однако и в этом виде скандинавских источников содержатся такие топонимы, как Eysysla - о. Сааремаа; A6alsysla - Ляэнемаа; Rafali - рявалы.

Географические сочинения скандинавского происхождения, обладая всеми признаками церковно-географических сочинений, в отношении территории Восточной Прибалтики дают достаточно подробные сведения. В них отмечены: Eistland - земля эстов; Virland - Вирумаа; Rafalir - рявалы. Саги о древних временах содержат следующие топонимы: Eystland - земля эстов; Refaland (Rafestaland) - Реваланд; Virland - Вирумаа. Сага о гутах, несмотря на фантастичность своего сюжета, достаточно точно описывает восточноприбалтийские реалии: Eistland - земля эстов; Dago - о. Хийумаа.

В некоторых скандинавских источниках описание «чудских земель» не ограничивается простым перечислением. Так, например, в саге о гутах можно встретить следующее: «.. .и поплыли на один остров близ Эстланд, который называется Даге, и поселились там, и построили там борг (укрепления. -Б. О., Ф. Г.), остатки которого видны еще и теперь. Но и там они (каждый третий мужчина, высланный из Готланда ввиду его перенаселенности. - Б. О., Ф. Т.) не смогли себя прокормить и поплыли к реке которая называется Дюна...».

В этом повествовании обращает на себя внимание то, что скандинавы понимали Эстланд как совокупность земель; кроме того, можно сделать вывод о достаточно суровых природно-климатических условиях о. Хийума и Эстланда, которые не обеспечивали готланцев достаточным количеством пищевых ресурсов для выживания, в результате чего они были вынуждены совершить путешествие в более южные страны, которое закончилось в Греции.

Хороним Refaland (Рявала) образован от этнонима refalir «рявалы». Рявала - это древнеэстонский мааконд (земля) на севере современной Эстонии, с городом Колывань (Линданисе). В XIII в. Рявала влился в Харьюмаа. От Рявалы происходит старинное название Таллина - Ревель.

 
Таким образом, из приведенного обзора скандинавских известий о «чудских землях» можно сделать вывод, что скандинавы очень хорошо и подробно изучили территории эстов, в результате чего они выступают не единым народом, как у других авторов, а, как это и должно быть в период общинно-родового строя, нескольки¬ми основными племенами (эсты, рявалы). Превосходные по детальности для своего времени сведения о прибрежной Эстонии (описание главных островов - о. Сааремаа, о. Хийумаа, земель Эстланд, Реваланд, Вирланд) были необходимы скандинавам для успешной торговой деятельности по Балтике. Известно, что в исследуемый нами период один из торговых маршрутов скандинавов из Руси на свою родину проходил как раз мимо Эстланда.

Весьма ценные сведения об Эстланде содержит сочинение арабского автора ал-Идриси «Нузхат ал-муиггак фи-хгирак ал-афак» («Развлечение истомленного в странствии по областям», 1154 г.). Это произведение и прилагающаяся к нему карта - фактически единственный арабский источник об эстах. Описание Эстланда появляется у ал-Идриси в 4-й секции VII климата вслед за характеристикой земли тавастов: «От города (А)нху до города Рагвалда двести миль. (А)нху - красивый, большой, цветущий город. Он [находится] в стране Астланда. К городам Астланда [относится] город К(а)лури. Этот город [представляет собой] небольшую, но могучую крепость; его жители - крестьяне, урожаи у них небольшие, а стада овец многочисленны. От города (А)нху до него шесть переходов в юго-восточном направлении. Также от города (А)нху по пути вдоль берега [моря] до устья реки Бурну пятьдесят миль. От него (устья реки. - Б. ОФ. Т.) до крепости Ф(а)л(а)мус вдоль берега сто миль. Эта крепость остается безлюдной в зимнее время, [потому что] ее обитатели бегут из нее в удаленные от моря пещеры, чтобы в них укрыться. Там они разводят огонь все время, пока длится зима; и покуда стоят холода, они не прекращают разводить огонь. А когда приходит лето и над побережьем рассеивается мрак и прекращаются дожди, они возвращаются в свою крепость».

Характер данных, относящихся к Эстланду, позволяет заключить, что информатором ал-Идриси в данном случае был купец или путешественник, побывавший в этой области. О непосредственном знакомстве с Эстландом говорит ряд деталей описания: во-первых, содержащиеся в характеристике городов подробности, касающиеся размеров города и особенностей его застройки, состава населения и его занятий, сведения о климате; во-вторых, данные о маршрутах, соединяющих города Эстланда друг с другом и с населенными пунктами близлежащих территорий. Отдельные детали рассказа ал-Идриси об Эстланде перекликаются с сообщением Адама Бременского об этой стране. Оба они, к примеру, сообщают о том, что Эстланд находился неподалеку от островов мужчин и женщин.

Из всех упомянутых для Эстланда географических названий наиболее достоверным является наименование реки. Оно ясно читается в лучшей рукописи как «Бурну» и относится, несомненно, к р. Пярну. Характерно, что информатору ал-Идриси было известно лишь устье этой реки, так как ее заболоченный бассейн вряд ли мог быть знаком заезжим купцам. В устье же р. Пярну имелись гавань и торг, о чем свидетельствуют найденные археологами монетные клады в г. Пярну и его ближайших окрестностях. Согласно ал-Идриси, безымянный пункт в устье р. Пярну был связан с при¬морским городом Анху, расстояние до которого составляло 50 миль вдоль берега моря, а также с крепостью Фаламус, лежащей на побережье в 100 милях от устья р. Пярну. Порядок упоминания этих наименований у ал-Идриси (город Анху - устье р. Пярну - крепость Фаламус), а также общее направление с севера на юг при описании стран и городов Восточной Прибалтики в «Нузхат ал-муштак...» позволяют считать, что город Анху следует искать к северу, а крепость Фаламус - к югу от устья р. Пярну.

Город Анху упоминается чаще других городов Эстланда, с ним связаны все пункты, отмеченные ал-Идриси в этой области. Частое упоминание города Анху может быть обусловлено как большим торгово-экономическим значением этого пункта, так и тем обстоятельством, что он являлся пространственным центром, из которо¬го информатор ал-Идриси давал описание других городов Эстланда. Кроме того, про город Анху сказано, что от него ведет самый короткий путь на острова амазонок, составляющий 3 дня морского плавания.

Город Анху отождествляется с портом Ханила на берегу пролива Муху; а еще один город Эстланда - Калури - сопоставляется с Колыванью русских летописей, современным Таллинном. Как показывают археологические материалы, поселение на месте Таллинна существовало уже в XI в. Непосредственно в городе и его окрестностях найдены клады восточных и западноевропейских монет Х-ХИ вв.

Характеризуя природно-географических условия Эстланда, автор «Нузхат ал-муштак...» отмечает следующее: «урожаи у них небольшие, а стада овец многочисленны»; «эта крепость (Фаламус. - Б. О., Ф. Т.) остается безлюдной в зимнее время, [потому что] ее обитатели бегут из нее в удаленные от моря пещеры, чтобы в них укрыться. Там они разводят огонь все время, пока длится зима; и покуда стоят холода, они не прекращают разводить огонь. А когда приходит лето и над побережьем рассеивается мрак и прекращаются дожди, они возвращаются в свою крепость».

Первая фраза может свидетельствовать о бедности почв, преобладании пастбищ, лугов над посевами злаков (более поздние свидетельства подтверждают данные выводы). Второе живописное описание так называемого зимнего периода жизни эстов говорит о достаточно суровых природно-климатических условиях Эстонии в холодное время года, когда «холода», «мрак» и «дожди» вынуждают население искать укрытие в пещерах.

Надо сказать, что описание столь оригинального выхода из трудной ситуации имеет аналогии как в греческой и европейской традиции описания северных финно-угорских народов, так и в народных русских преданиях о «чуди»: в частности, Геродот (V в. до н. э.) в описании северных земель Урала и Сибири упоминал, что «...будто на горах живут люди с козьими ногами, а за ними другие, которые спят шесть месяцев в году». Адам Бременский оставил сообщение о плавании фризских дворян на север от Исландии, где они нашли некий остров, жители которого «даже в полдень прячутся в подземных пещерах. Перед каждым входом в такую пещеру было свалено в кучу множество сосудов из золота и других металлов, считающихся среди простых смертных редкими и драгоценными». Рукописная русская статья XV в. «О человецех незнаемых на вос¬точной стороне и о языцех розных», повествуя о северных народах, свидетельствует, что эти «...люди... живут в земле... ходят по подземелью... день да нощь со огни... ». Этим описаниям идентичны и народные описания «самопогребения чуди».

В XIII в. значительно повышается интерес западноевропейцев к географической проблематике, что было, прежде всего, обусловле¬но активным освоением географического пространства в эпоху крестовых походов. Сведения древних (позднеантичных) авторитетов, на которые в основном ориентировались ученые предшествовавших веков, постепенно начинают дополняться и корректироваться но¬вой информацией, опирающейся на собственные наблюдения авто-ров и достоверные устные сообщения. Для рассматриваемого нами северо-западного региона это было характерно в первую очередь. Возросшие качество и точность в описании местных особенностей были связаны в немалой степени с миссионерскими и захватническими устремлениями европейцев в Восточной Прибалтике и Эстонии, для обеспечения успехов которых была необходима самая подроб¬ная и достоверная информация. Это привело к появлению самых разнообразных известий об Эстонии, которые касались не только перечисления отдельных племен и земель, составляющих ее, но и содержали довольно подробную их характеристику и описание.

Менее характерно это для одного из четырех разбираемых нами западноевропейских источников данного времени, а именно анонимного географического трактата второй половины ХIII в., носящего название «Описание земель». Данное сочинение содержит следующую информацию: «Кэтой земле (Ливонии. -Б. О., Ф. Т.) примыкает Хестония, более отклоняясь к северу, она расположена под Арюуром. С южной стороны она также омывается морем. С западной стороны за ней следует Бирония. После к ней же примыкает королевство Швеция, как с юга, так и с запада». В общем, это достаточно точное географическое описание Эстонии. Нарекания вызывают только слова о положении Швеции относительно «чудских земель» - «после к ней же примыкает королевство Швеция, как с юга, так и с запада», которое не соответствует реальной географической ситуации, а также замечание о том, что с «южной стороны» Эстония «омывается морем».

В сочинении Бартоломея Английского «О свойствах вещей» Эстония описана гораздо ярче. В нем она представлена рядом статей. Из них мы узнаем о Ривалии, которая предстает перед нами как «...небольшая некогда варварская провинция, далеко отстоящая от Дации; ныне же [обращенная] в веру Христа, она подчине¬на королевству Дации, часть ее называемая Виронией. Она так называется от слова "зелень", ибо покрыта травами и пастбищами, [а] во многих местах лесиста. Почвы ее не слишком плодородны, орошаются реками и озерами; богата она морской и озерной рыбой; есть в ней много стад мелкого и крупного скота. С частями же Скифии соединенная она только рекой, которая называется Нарва, отделена от нориков и мегардов, как говорит Геродот».

Здесь же содержатся сведения и о Виронии, характеризующие ее как «маленькую провинцию, [расположенную] за Дацией к востоку, называемую от слова "зелень", так как она покрыта травами и лесами. Она изобилует реками и источниками. Почвы ее плодородны; народ некогда варварский, суровый, дикий и грубый. Ныне же он подчинен королям данов, равно как и законам. Земля же вся населена как германцами, так и данами... Эта земля от народа ногардов и рутенов отделена большой рекой, которая называется Нарва».

Кроме этих земель Бартоломей Английский при описании «Семигаллии» вскользь упоминает и о. Сааремаа (о. Эзель): «Семигаллия - небольшая провинция, расположенная за Балтийским морем, близь Озилии (о. Эзель. -2>. О., Ф. Т.) и Ливонии...». Среди чудского населения Бартоломей выделяет «эстонов и «озилиан» (эзельцев).

Таким образом, перед нами открывается очень живописная страна, «...изобилующая реками и родниками... орошаемая озерами... покрытая травами, пастбищами и лесами... богатая морской и озерной рыбой... мелким и крупным скотом...» Проблемы всего лишь две: не очень плодородные почвы (исключение - Вирония), и «...варварский, суровый, дикий и грубый...» народ, который следует скорее приобщить к вере христовой. Создается впечатление, что автор нарочно акцентировал внимание своих потенциальных читателей из среды западноевропейских феодалов и духовников на достоинствах данных земель, стремился побудить их к дальнейшим активным захватам подобных территорий под благовидным предлогом просвещения «варваров».

Генрих Латвийский в своем необычайно ценном для нас сочинении «Хроника Ливонии», будучи очевидцем и непосредственным участником христианизации и покорения прибалтийских племен в первой половине XIII в., в отличие от других европейских авторов, не просто описывает одну-две наиболее важные земли Эстонии, а дает очень подробную характеристику местной территории. Он называет важнейшие мааконды (земли), замки, являющиеся центрами земель, наиболее крупные и важные для происходивших событий деревни, реки. В его сочинении Эстляндия (Estlandie) состоит из нескольких областей (земель). Центральные области ~ Унгавния (Уганди), область эстов с замками Оденпэ и Дорпатом; Саккала с замками Вилиендэ, Овелэ и Пуркэ; Алистэ, область эстов в Саккалле; Зонтагана, область между р. Пернау (на севере) и р. Салис (на юге); Ервен (Гервен) с замком Витгенштейн (Вейсенштейн); область Гарионская (Гариэн) в середине Эстонии, куда все окружающие племена по обычаю ежегодно сходились на собрание в Райгелэ; Нормегундэ - область эстов в Ервене; Вайга с замком Зомелиндэ; Ревала с городом Ревель; Вирония с крепостью Борхольм, состоящая, по Генриху Латвийскому, из 5 областей; Пудиви- ру, южная область Виронии; Алентакэн с гор. Нарвой. Приморские области Эстонии (Maritimae provinciae или Maritima) у Генриха состоят из Роталии, области к северу от Зонтаганы, состоящей из 7 ки- хелькондов, и Вика (собственно Поморья) с крепостью Леалэ. Островные территории - это о. Эзель (Озилия) с замками Монэ и Валь- дия и о. Муху.

Каждая эстляндская область по Генриху Латвийскому насчиты¬вала много цветущих деревень: «Была же тогда деревня Каретэн очень красива, велика и многолюдна, как и все деревни в Гервене да и по всей Эстонии, но наши не раз впоследствии опустошали и сжигали их». Генрих упоминает эстонские реки и деревни: река «Матерь вод», деревни - Ламбита, Каретэн, Лонэ, Ладизэ, Кульдалэ и др.

Кроме простого перечисления земель, замков, деревень, рек и озер Эстляндии автор в некоторых случаях дает более пространное их описание. Так, в своем сочинении он называет Виронию (Вирумаа) «плодородной и красивой страной, замечательной равнинами полей».

Кроме того, на границе Виронии, где тевтоны окрестили «три деревни», «была гора и очень красивый лес, где, как говорили местные жители, родился великий бог эзельцев, именуемый Тарапита, который оттуда и улетел на Эзель. Один из священников пошел туда и срубил бывшие там изображения и идолы их богов, и дивились люди, что кровь не течет, и еще больше стали верить проповедям священников».

Из особых природных условий Эстляндии, отмечаемых Генрихом Латвийским, можно выделить разве что суровые зимы этого края: «снег покрыл землю, а лед воду, так что поверхность бездны замерзла и воды стали крепки, как камень, все покрылось льдом, и стали лучше дороги, как по суше, так и по воде», а «многие язычники, спасшиеся бегством в леса или на морской лед, погибли, замерзши от холода».

Осень также не была в Эстонии особенно благоприятной. Распутица и большое количество болот в центре «чудских земель» очень осложняли походы: «...повернув в направлении области Сак- калы, в течение трех дней двигались лесами и болотами по самой дурной дороге, и ослабели кони их в пути».

Таким образом, в «Хронике Ливонии» Генриха Латвийского наиболее полно по сравнению со всеми письменными средневековыми источниками описана «земля эстов». Автор приводит большой список областей и регионов, составляющих Эстляндию, наиболее важные крепости, города и деревни данных земель, центральные реки и озера. В некоторых случаях, как мы видели выше, характеристика объектов не ограничивается простым упоминанием. В целом данное сочинение является неоценимым памятником для реконструкции средневековой географии рассматриваемого нами региона.

Древнерусские источники, описывающие географические особенности «чудских земель», представлены сообщениями летописей. В вводной недатированной части Повести временных лет дана пространственная локализация племен Восточной Европы, в том числе и «чудских». Страну эстов и народ летописи именуют «чудью» и «Чудской землей», добавляя, если требуется указать более точно, еще наименование мааконда (области).

Надо сказать, что подобное положение сложилось далеко не сразу. Сначала никакой конкретной географической локализации отдельных земель и племен эстов в древнейших сообщениях летописях не было. Лишь постепенное накопление знаний о своих северо-западных соседях, особенную роль в котором сыграли новгородцы, позволило более подробно описывать «чудские земли». Так, в тексте знаменитого Введения к Начальной летописи два раза дается перечень племен Восточной Прибалтики. В первом случае просто перечисляются племена, ко¬торые проживали в Восточной Европе, в их числе и прибалтийские: «чудь... литва, зимегола, корсь, летьгола, любь». Во втором случае дается перечень племен, плативших дань Руси, т. е. тех, кто находился под властью Древнерусского государства: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси: чюдь... литва, зимигола, корсь, норома, либь».

Затем чудь упоминаются как данники скандинавов и участники их изгнания: «В лето 6352 [854] Въ времена же Кыева и Щека и Хорива новгородстии людие, рекомии Словени, и Кривици и Меря: Словенъ свою волость имели, а Кривичи свою, а Меря свою; кождо своимъ родомъ владяше; а Чюдь своимъ родом; и дань даяху Варягомъ от мужа по бълъи въверици; а иже бяху у них, то ти насилье деяху Словеномъ, Кривичемъ и Мерямъ и Чюди. И въсташа Словенй и Кривици и Меря и Чюдь на Варягы, и изгнаша я за море; и начаша владъти сами собъ и городы ставити».

Чудь участвует в походах русских князей: «В лъто 6488 [980]. ...Володимиръ же собра воя многы, Варягы, Словенъ, Чюдь, Кривици, и поиде на Рогъволода». «В лъто 6496 [988]... И рече Володимиръ: "не добро есть малъ город около Кыева", и нача ставити городы по Десне и по Въстри и по Трубежу и по Суле и по Стругне, и нача порубати мужи лучьщии от Словенъ и от Кривиць и от Чюди и от Вятиць и от Bсехъ град; бе бо рать от Печенегъ; и бьяся с ними и одоляя имъ».

Во всех перечисленных случаях чудь выступала и воспринималась русскими как некое единое племя; изменения начались только с X-XI вв., когда летопись фиксирует поход князя Изяслава на «сосол»: «В лето 6568 [1060]. ...Потом же ходи Изяславъ на Сосолы и дань заповеда даяти по 2000 гривенъ; они же поручылеся и изгнаша даньникы; на весну же, пришедше, повоеваша села о Юрьеве, и город и хоромы пожгоша, и много зло створиша, и Плескова доидоша воююще. И изидоша противу имъ плесковице и новгородци на сечю, и паде Руси 1000, а Сосолъ бе щисла».

Впоследствии древнерусские летописи стали различать следующие племена и области «земли чюдской»: Ерева, Торма, Сосо- ла, Очела, Чудь поморская, Чудь в Клину, Чудь в Бору, а также Чудь Норова (Нерова), т. е. племена, обитавшие у р. Нарова. Также в летописях упоминаются важнейшие «чудские» крепости: Воробиин (Воробьиный нос), Отепя (Медвежья голова), Юрьев; реки - р. Омовежа. К сожалению, в сообщениях древнерусских летописей практически не содержится какая-либо более подробная природно-географическая информация.

Меря и весь, как и эсты, согласно летописи, являлись соратни¬ками северных славянских племен. У веси известна область расселения - район оз. Белоозеро и центр - город Белоозеро, попадающий после «призвания» под власть Рюрика. Позднее весь участвует в походе Олега на Смоленск и Киев, но среди ратников царьградского похода уже не значится. Меря, как и весь, также приняла участие в походе Олега на Смоленск и Киев. Вместе со словенами и кривичами меря получила «устав» Олега о данях. В составе дружин Олега меря ходила на Константинополь. Ростов в числе немногих городов получил часть византийской дани. Из приведенных сведений о финских народах видно, что, несмотря на единую событийную канву, известия о них неравны по степени полноты и разнятся в существенных деталях. Лишь однажды финские союзники (данники) Руси выступили в прямом смысле единым строем: в походе Олега на Смоленск и Киев. В дальнейшем их исторические пути расходятся. Весь остается в полной безвестности - источники о ней больше ничего не сообщают. Чудь и меря вновь, уже в последний раз, вместе с кривичами и словенами уходят с Олегом на Царьград в 907 г. Далее чудь напоминает о себе отрывочными сведениями в летописи, а истории мери оказывается полностью скрытой за сообщениями о Ростове и Ростовской земле, которые, впрочем, следуют после долгого перерыва, начиная с 988 г.

Рассмотрев доступные письменные материалы, мы можем сказать, что «чудские» земли достаточно подробно описывались в средневековых источниках. Если в отношении более раннего времени наибольшую информацию нам дают скандинавские источники, очень тщательно освещающие этнотопонимическую ситуацию на балтийском побережье, то с накоплением знаний о Восточной Прибалтике все наиболее яркие и содержательные известия о восточноприбалтийских народах и землях приводятся в основном в запад¬ноевропейских сочинениях. Древнерусские известия о чуди в природно-географическом плане довольно скудны, максимум того, что дается русскими летописями, - это названия основных «чудских» территорий, племен и крепостей.

Автор иллюстрации: Влад Цезарь

Авторы: Б. Б. Овчинникова, Ф. В. Трофимов / Екатеринбург

Использованная литература:

  1 - Скржинская Е. Ч. Иордан и его «Getica» // Иордан. О происхождении и деяниях гетов. М., 2001.
  2 - Иордан. О происхождении и деяниях гетов. СПб., 1997.
  3 - Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. М., 1987.
  5 - Адам Бременский. Деяния архиепископов Гамбургской церкви // Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия, IX - первая половина XII вв. М.; Л., 1989.
  6 - Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI-IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.
  7 - Тацит Корнелий. О происхождении германцев и местоположении германцев // Малые произведения. Сочинения : в 2 т. СПб., 1993. Т. 1.
  8 - Тъодольв из Хвинира. Перечень Инглингов (Ynglingatal) // Поэзия скальдов. Л., 1979.
  9 - Коновалова И. Г. Восточная Европа в сочинении ал-Идриси.
  10 - История Эстонской ССР. Таллин, 1961. Т. 1. С. 96.Цит. по: Предания и легенды Урала. Свердловск, 1991.
  11 - Смирнов Ю. И. Самопогребение чуди // Народные культуры Русского Севера. Фольклорный энтитет этноса: материалы российско-финского симп. / Поморский гос. ун-т им. М. В. Ломоносова. Архангельск, 2002.
  12 - Описание земель. Анонимный географический трактат второй половины XIII в. // Средние века. М., 1993. Вып. 56.
  13 - Бартоломей Английский. О свойствах вещей // Матузова В. И. Английские средневековые источники IX-XIII вв. М., 1979.