Исторический фонд географических названий рязанской территории бассейна Оки (среднее Поочье) включает в себя мощный пласт неславянской топонимии. Исторические, этнографические и лингвистические данные позволяют уверенно говорить о финно-угорском происхождении части этих топонимов, другая часть более или менее надежно связывается с балтийским языковым материалом [см.: финно-угры и балты..., 67, 97; Топоров, 1997в, 325].

Однако многие топонимы не поддаются объяснению ввиду того, что их история связана с неизвестными сегодня древними языками и диалектами, бытовавшими на территории Восточно-европейской равнины. К ним могут быть отнесены языки мери, муромы, мещеры и других народов, названия которых не сохранились. Многие древние топонимы в процессе вхождения в русскую языковую систему и дальнейшего функционирования в ней подверглись значительной фонетической перестройке.

Восстановление исходной формы и объяснение таких названий представляется трудновыполнимой, а возможно, даже невыполнимой задачей. Именно поэтому при анализе субстратного материала основное внимание уделяется структуре названия и особенно типу его финальной части, в которой, как правило, отражен топонимический формант.

В субстратной топонимии среднего Поочья  возможно  выделять  около 40 структурных типов с регулярными финальными компонентами:

-ар (-мар), -ас, -ва, -га, -да, -дь (-ть), -ега, -ель, -ер, -ерга, -ерха (-ерхи), -ес, -жа (-ажа, -яжа), -ж(ь) /-ш(ь) (-аж, -аш, -яж, -ишь, -ушь), -ис, -кша, -лей, -ля, -ляй, -ма (-ома, -тьма, -шма), -мша, -ньша, -ня (-на), -ор, -орга, -ос, -ош, -ра (-ара, -ера), -рша, -ур (-тур, -чур, -щур), -ус, -уша, -ша, -ыга, -ыш, -ца (-цы), -ье, -ья, -яс.

Бóльшая часть этих компонентов сохранена в названиях водных объектов, около 30 % — в названиях поселений, около 10 % — в современной микротопонимии (главным образом в названиях «утраченных» объектов: пересохших рек и болот, заброшенных поселений).

Нанесение субстратных названий на топографическую карту позволяет выявить ареалы отдельных типов. Результаты этой работы в отношении неславянской топонимии современной Рязанской области представлены на карте 1.

Карта 1. Топонимические ареалы среднего Поочья

Составленная карта дает возможность определить границы различных ономастических явлений, что важно для восстановления как языковой, так и этнической истории региона.

Дополнительные возможности для реконструкции этноязыковой картины прошлого открывает межнаучная интеграция, а именно соотнесение выявленных топонимических ареалов с ареалами археологических культур, имевших распространение в районе средней Оки. применение этого приема, при учете возможных этимологий названий каждой структурной группы, позволяет восстановить (конечно, в известной степени гипотетически) топонимическую стратиграфию региона.

В настоящей статье публикуются результаты многолетнего исследования автора по данной теме. подробное описание каждой группы топонимов, этимологические трактовки субстратных названий, а также проблемные вопросы, связанные с использованием метода совмещения данных топонимики и археологии, подробно изложены нами в статьях 2012–2014 гг. и монографии «Топонимический атлас Рязанской области» [см.: Гордова, 2012; 2014].

С учетом новейших данных по зонам распространения субстратной топони- мии и археологических культур среднего поочья топонимическая стратиграфия региона может быть представлена следующим образом.

1. Эпоха неолита.

Один из наиболее ранних пластов топонимии среднего Поочья должен быть связан с культурами эпохи неолита. Однако материалы, касающиеся распространения в рассматриваемом районе неолитических культур, в частности льяловской и волосовской, достаточно скудны и не позволяют сопоставить ареалы этих культур с ареалами известных топонимических типов.

В Волго-окском регионе с ареалом льяловской культуры, считающейся дофинно-угорской, соотносят гидронимы на -ежма, -езьма, -есьма, -ешма [см.: Ардеев, 2002, 9–10]. В среднем Поочье ареал топонимии данного типа не выявлен. С ареалом волосовской культуры, без разделения с генетически связанными культурами более поздних периодов, соотносят топонимы с формантами -важ, -га, -кса/-кша, -ма, -ньга [см.: седов, 1972, 3–4].

По нашим данным, перечисленные типы более сопоставимы с культурами раннего железного века. Тем не менее отметим, что памятники волосовской культуры приурочены к долинам рек с именами Ока (5 памятников), Вад (4 памятника), Мокша (4 памятника), а также к району Клепиковского поозерья (10 памятников) (см. карту 2).

Карта 2. памятники волосовской культуры в среднем Поочье
(по: [материалы отдела археологии…])
1) Коренец 1; 2) Великодворье 1; 3) Черная Гора; 4) Владычинская-Береговая 1; 5) Шагара1; 6) Шагара 2; 7) Ушмор  1; 8) Полушкино 3; 9) совка 2; 10)  Шильцева заводь 3; 11) Большой Лес 2; 12) Одоевские фермы 1; 13) папушево 8; 14) Ибердус 2; 15) Затонная; 16) Лебяжий Бор 6; 17) Мыс доброй надежды, городище; 18) Мыс доброй надежды 2; 19) Мыс доброй надежды 5; 20) Имерка 1-Б; 21) Имерка II; 22) Имерка III; 23) Имерка Х;
24) Волгапино

2. Эпоха бронзы.

Значительный пласт древнейшей топонимии региона связан с культурой шнуровой керамики и боевых топоров эпохи бронзы (II тыс. до н. э.). В среднем Поочье она представлена региональными культурами — фатьяновской, шагарской.

Названия крупнейших рек, которые, согласно логике формирования топонимического ландшафта, должны были утвердиться первыми (Вад, Гусь, Мокша, Ока, Пет, Цна), допускают объяснение на основе балтийских языков.

Так, гидроним Ока сближают с лит. aka ‘источник’ и другими названиями рек: прус. Akicz, лит. Akis, Akys, латыш. Aca, Ace; Вад — с литовскими апеллятивами со значениями ‘луговой ручей’, ‘болото’ и гидронимами Vãdas, Vadà; Пет — с лит. pietus ‘южный’ [см.: Смолицкая, 2002, 243; Поспелов, 2002, 308; Откупщиков, 2004, 101]. Название р. Гусь возводят к *guž-/*guz-, сравнивая с лит. gùžas ‘аист’, латыш. Guza, Guzas и др.; Мокша — к *mak-/*mok-, представленному в литовских апеллятивах maknùs ‘топкий, жидкий’, makõnė = makõšė ‘грязь’, mõkšė ‘болото’; Цна — к балт. *Tъsna, сравнивая с прус. Tuseine и др.- прус. tusnan ‘тихий’ [см.: Топоров, 1997а, 305–306; 1997б, 312; Откупщиков, 2004, 95].

Балтийские этимологии древнейших окских топонимов указывают на возможность их образования в эпоху господства в этом районе фатьяновской культуры.

Отметим, что представителей культуры шнуровой керамики (боевых топоров) считают первыми «индоевропейцами» — доиндоевропейцами — на территории средней Европы, а представителей региональных вариантов этой культуры на востоке средней Европы — предками протобалтов.

Карта 3. памятники фатьяновской культуры в среднем Поочье

Как показывает археологическая карта, памятники фатьяновской культуры густой сеткой покрывают всю территорию Рязанской области (cм. карту 3). особое их сгущение наблюдается в бассейнах Прони, Пары и ее притока Пожвы, Цны и ее притоков Выши и Кермиси, в низовьях р. Гусь. Равномерен и плотен ареал в районе правобережных рек Вожи, Трубежа и левобережной Солотчи, а также в Клепиковском поозерье (исток р. Пра).

С ареалом фатьяновской культуры сопоставим столь же обширный и плотный ареал топонимов с балтийскими основами, а также районы локализации топонимов на -ас/-ус (Улас / Улус), -ва (Пожва, Ранова), -кша (Вокша, Мокша), -ня (Проня), -ос (Лукмос / Лукос,), -ра (Пара), -ша (Выша, Лоша, Наша) (см. карту 1).

Многие названия данных типов трактуются как балтийские либо обнаруживают в своем составе балтийские элементы (корень, формант) [Гордова, 2014].

Карта 4. памятники шагарской культуры в среднем поочье
(по: [материалы отдела археологии…])
1) Воймежное 1; 2) Коренец 1: 3) Подсвятье 3; 4) Великодворье 1; 5) Беломутово 2;
6) Черная Гора; 7) Тюков  Городок;  8) Чебукино; 9) Владычинская-Береговая  1;
10)  Ивановское охотхозяйство; 11) Тюрвищи 3; 12) Шагара 1; 13) Шагарский могильник;
14) Шагара 5; 15) Шагара 3; 16) Городской парк; 17) Совка 2; 18) Большой Лес 2;
19) Борковская 2; 20) Дубровичская 2; 21) Городецкое городище;
22) Засечье 3; 23) Засеченский могильник; 24) Северный мыс старой Рязани;
25) Одоевские фермы 1; 26) Тырново 3; 27) Городковичи 4; 28) Папушево 9;
29) Ибердус 1; 30) Затонная; 31) Последняя избушка; 32) Сенин пчельник 1;
33) Шентерский бор 2; 34) Сунтриха; 35) Кокуй

С ареалом шагарской культуры (см. карту 4) совпадает ареал топонимов на -ус, основная часть которого находится в левобережном поочье (см. карты 1, 7). Другая региональная культура эпохи бронзы — поздняковская (сер. II тыс. до н. э.) — не находит надежных сопоставлений с выявленными топонимическими ареалами. сложность установления связей между ареалами заключается в том, что основной массив памятников поздняковцев приурочен к долине Оки, главной реки региона, а с ней территориально связаны и другие археологические ареалы. Следы поздняковской культуры обнаружены также в бассейнах рек Мокша, Пара, Пра, Ранова, Цна, однако пока карта их распространения (в некоторых районах фиксации единичны) не дает оснований для каких-либо предположений и выводов.

Поздняковскую культуру относят к срубной культурно-исторической общности. Если принимать во внимание существующую в науке гипотезу о связи племен этой общности с иранской группой индоевропейских языков, то актуальной становится проблема выявления в топонимии средней Оки иранского пласта названий.

3. Ранний железный век.

Следующий пласт в топонимической стратиграфии региона связан с финно-уграми, с городецкой культурой раннего железного века, развившейся на базе культур текстильной керамики эпохи поздней бронзы. Городецкие памятники представлены в среднем Поочье массово.

Карта 5. памятники городецкой культуры в среднем Поочье
(по: [Челяпов, Буланкин, 1993, 24])

Их ареал особенно плотен в долине Оки (от Мечи до Прони) и южных районах области (см. карту 5). северные районы входят в ареал родственной дьяковской культуры, которая имела распространение на территории современных Московской, Тверской, Вологодской, Владимирской, Ярославской областей. Представителей обеих культур считают носителями финно-угорских языков и предками мери, муромы, мещеры, мордвы, которые, согласно традиционной точке зрения, составляли основное население Поочья вплоть до и после появления здесь славян [финно-угры и балты..., 67].

По отношению к более поздним периодам (сер. I тыс. н. э. — нач. II тыс. н. э.) уже возможна идентификация отдельных топонимических типов с этими неславянскими народами (об этом см. ниже).

Городецкая культура (VII в. до н. э. — V в. н. э.).

В исследованиях по окской топонимике с ареалом городецкой культуры (в топонимических работах его называют также «ареал ранних мордовских могильников», «ареал рязанских финнов») связываются структурные типы на -ор, -ур, -шер, -шур; сами типы датируются 1-й пол. I тыс. н. э. [см.: Смолицкая, 2002, 105].

Однако сомневаться в этом заставляет тот факт, что в некоторых районах распространения городецкой культуры топонимы на -ор, -ур не встречаются вовсе.

Очевидно, типы с опорным элементом -р- следует относить к более позднему времени (видимо, ко 2-й пол. I тыс.), когда территориальная дифференциация этнических групп, развившихся на базе городецкой культуры, стала более четкой.

C ареалом городецкой культуры сопоставимы ареалы топонимов на -ель, -ля в бассейнах Цны и Выши, а также зона распространения названий на -ерга, -ерха, -ерхи в нижнем течении Мокши. Однако тот факт, что в других «городецких» районах (например, в бассейне Прони) топонимы данного типа не встречаются, заставляет предполагать связь этих типов — так же, как и типов на -ор, -ур и подобных — скорее, с потомками городецкого населения.

К топонимическим типам, которые встречаются на всей территории распространения городецкой культуры, могут быть отнесены лишь отдельные группы топонимов на -ша. другие типы, которые могли бы быть приписаны городецкому населению, возможно, не сохранились. проведенное сопоставление археологических ареалов рязанских финнов 1-й пол. I тыс. н. э. и топонимических ареалов финно-угорской интерпретации дает основания говорить о том, что они не совпадают.

Ареал гидронимии во многих случаях оказывается сдвинутым относительно района локализации памятников городецкой культуры. 

Культура рязано-окских могильников (I–II вв. н. э. — VII в. н. э.).

Археологическая культура известна только в среднем Поочье. Ее ареал занимает территорию от устья Москвы-реки до города Касимова и приурочен к течению Оки, преимущественно правобережному (см. карту 6). Культура принадлежала населению разноплеменного состава: финно-угорскому (мещере или мордве) и балтийскому [см.: Седов, 1997, 79], а значит, существовала в условиях двуязычия.

Карта 6. памятники культуры рязано-окских могильников
(по: [материалы отдела археологии…])
1) Вакинский; 2) Кузьминский; 3) Фефеловский; 4) Борковской; 5) Дашковский;
6) Дубровичский; 7)  Кораблинский;  8)  Гавердовский;  9)  Троице-пеленицкий;  
10)  Заречье  IV;  11)  Еремеевский; 12)  никитинский;  13)  Шатрищенский;  
14)  Киструсский;  15)  Дегтяновский;  16)  Облачинский;
17) Бортниковский; 18) Дуброво-срезневский; 19) Кулаковский; 20) Ундрих;
21) мелеховское погребение; 22) Тереховский; 23) Тырновский; 24) Тырновский 2;
25) Куземкинский; 26) Курманский; 27)  Бабенское  местонахождение;  28)  Поповский;  
29)  Старо-посадский;  30)  Мишуковский; 31) Фоминский; 32) Михайловский;
33) Глушицкий; 34) 2-й Шагарский; 35) Деулинский; 36) Кокуй;
37) Старокадомский; 38) Кошибеевский; 39) Польно-ялтуновский;
40) Шокшинский; 41) Борок 2. 

В процессе совместного проживания одна группа была ассимилирована другой, о чем свидетельствуют захоронения более позднего времени. они содержат больший процент метисных погребений со смешанным инвентарем или со стертыми этническими признаками. исчезновение культуры относят к VII в. по всей видимости, к этому времени пришедшее с верхней Оки балтское население окончательно растворилось среди местных финно-угорских жителей [см.: Седов, 1997, 79], однако ему удалось оставить след на топонимической карте региона.

С ареалом культуры рязано-окских могильников соотносятся топонимические ареалы на -аш, -еж, -ца, -цы, -яж, локализующиеся в центральной и северо-западной частях региона и трактующиеся как балтские, а также та область ареала топонимов с балтийскими основами, которая идет вдоль долины оки от Вожи до Тырницы (см. карту 1).

С той же культурой, но с другими этническими группами, образующими ее, могут быть соотнесены ареалы типов на -ер, -ор (-ар), -ур в северо-восточной части территории: ареал на -ур — с мещерой, ареал на -ер, -ор (-ар) — с мордвой в последний период культуры рязано-окских могильников (v–vii вв. н. э.).

Мурома.

Ареал муромы очерчивается по археологическим памятникам следующих типов: грунтовые могильники, селища, городища, клады, ритуальные захоронения коней. он занимает небольшой участок левобережья Оки между Ушной, Унжей и Клязьмой [см.: Финно-угры и балты..., 87].

Основная часть ареала находится вне интересующей нас территории и захватывает лишь узкий район рязанского Поочья — междуречье Оки и Унжи. Это обстоятельство, в совокупности с тем фактом, что язык муромы не реконструирован, не позволяет выявить принадлежавшие этой этнической группе топонимы и топонимические типы. Пока выявить пласт достоверной муромской топонимии не удается.

Карта 7. Топонимы на -ус

Не находит подтверждения также версия о связи ареала муромских могильников с ареалом топонимии на -ус [см.: Смолицкая, 2002, 148]. Рязанский ареал данного типа находится в левобережной части Поочья, он тянется от устья Кишни на юго-западе до истока Унжи на северо-востоке (см. карту 7). на этом участке памятники, связанные с муромой, не обнаружены, хотя следует признать, что  в археологическом отношении северо-восток области изучен слабо.

В связи с тем, что тип на -ус не может быть признан муромским, единственным топонимическим свидетельством пребывания муромы в рязанском Поочье является гидроним Муромка (прав. пр. р. Унжа) (см. карту 1), фиксирующий южную границу достоверных памятников муромской культуры VI–XI вв. н. э.

Карта 8. Топонимы на -ур и -ма

В границах рязанского участка муромского ареала локализованы типы на -ма и -ур (см. карты 1, 8). Возможно, эти типы имеют отношение к муроме, однако для подобного вывода недостаточно лингвистических данных.

Меря.

Мерянские поселения датируются VI–XII столетиями. Топонимы, которые приписываются мере, а также мерянские топоосновы, распространенные в основном анклаве мери [см.: Матвеев, 1970; 1997; Шилов, 1997], в рязанском Поочье не обнаружены. Типы, которые считают мерянскими (в частности, на -га, -ма), скорее всего, были общими для нескольких  финно-угорских племенных групп, занимавших соседние территории.

Мещера.

по данным археологии, ареал мещеры определяется в общих чертах междуречьем клязьмы, москвы и средней оки (мещерская низменность) [см.: финно-угры и балты..., 92]. Точные границы ареала неизвестны ввиду малочисленности открытых арх.памятников, но в общем они совпадают (во всяком случае, в левобережном Поочье) с границами, которые очерчиваются по средневековым поселениям так называемой мещерской стороны.

В этом районе находятся два обширных ареала топонимических типов:   на -ма и -ур (см. карту 8). оба типа могут быть соотнесены с племенем мещеры и датированы 2-й пол.I тыс. — нач. II тыс. н. э. судя по топонимической карте, на территории мещеры проживали и балты.

Мордва.

Археологически ареал мордвы определяется междуречьем Оки, Волги, Цны, Суры и Алатыря (см. карту 9). В рязанском Поочье мордва (мокша) проживала в районе рек Мокши и Цны. с ареалом этой этнической общности могут быть соотнесены топонимические типы на -га, -лей, -ляй, -мас, а также (с из- вестной долей вероятности) названия на -ар, -ер, -ель, -ис, -ля, -ор (см. карту 1). формирование этих типов можно отнести ко 2-й пол. i тыс. н. э. — нач. ii тыс. н. э. и более позднему времени. ареальные данные ставят под сомнение пред- полагавшуюся ранее [см.: смолицкая, 2002, 105] связь топонимов на -ур с мор- довским населением.

Карта 9. археологические памятники мордвы vi–Xv вв. (по: [финно-угры и балты…, 99])
а) могильники с северной ориентировкой; б) могильники с южной ориентировкой; в) селище; г) горо- дище; д) город; е) курганы;
1) Ляда; 2) Кулеватово; 3) Паново; 4) Елизавет-Михайловка; 5) Крюково-Кужново; 6) Моршанск; 7) Давыдово; 8) Томниково; 9) Серпово; 10) Мало-Ажмирское; 11) Большое
Луговое; 12) кармелейка; 13) Жуковка; 14) Калиновка; 15) Старое Бадиково I; 16) Старое Бадиково II; 17) Журавкино; 18, 18) «Заря»; 19) Пичпанда; 20) Кельгинино; 21) Куликово; 22) «Чертово селище»; 23) Кудеярово; 24) Ново-Четовское; 25) Старая Сотня;
26) Наровчат; 27) Ошкень-Ланце; 28) Полянки; 29) Паньжа; 30) Самозлейское;
31) Красный Восток; 32) Ковыляйское; 33) Покровка; 34) Токмово;
35) Ново-Пшеново; 36) Троицк; 37) Черемис; 38) Ефаево; 39) Мордовские парки;
40) Мордовская Козловка; 41) Мешанский лес; 42) Тенишево; 43) Староизморгское I;
44) Староизморгское II; 45) Староизморгское III; 46) Хитровское; 47) Красный городок; 48) Клюковка 2; 49) клюковка 3; 50) клюковка VI; 51) Старо-Девичье; 52) Нароватово;
53) Итяково; 54) Шокша; 55) Старый Кадом; 56) Хозино; 57) федоровка; 58) Понетаево; 59) Корино; 60) Абрамово; 61) Хохлово; 62) Надеждино;
63) Погиблово; 64) Сакон; 65) Младшее Кужендеево; 66) Старшее Кужендеево;
67) Перемчалок; 68) Гагино; 69) Борнуково; 70) Ичалки; 71) Сарлей; 72) Волчихино;
73) Иваньково; 74) Ножа-Вар; 75) Ош-пандо; 76) Ашна-пандо; 77) Мартьяновка;
78) Енгалычево; 79) Малый Селиксенский могильник; 80) Армиево; 81) Черемшанский;
82) Муранский; 83) Барабошинский; 84) Таутово; 85) Сергач; 86) Кошибеево

Таким образом, наибольшей плотностью и локальностью характеризуются ареалы топонимических типов, связанные с народами, проживавшими в рязанском Поочье в период раннего железного века. Археологические материалы по более поздним периодам уже не позволяют соотносить конкретные топонимические ареалы с финно-угорскими народами, поскольку, начиная со II-го тыс. н. э., наблюдается смешение их материальных культур с пришедшей на оку древнерусской культурой.

Культуры Озерной Мещеры.

Район истока р. Пра (лев. пр. р. Оки), условно называемый озерной Мещерой, представляет исключительный научный интерес. Здесь сосредоточены не только топонимы как минимум 12 типов (см. карту 10), но и археологические памятники культур разных эпох: неолита (имерская — 6 памятников, волосовская — 10), бронзы (фатьяновская — 9 памятников, шагарская — 17, по данным на 2013 г.), раннего железного века и последующих периодов, связанных уже с древнерусской культурой.

Карта 10. субстратная топонимия озёрной Мещеры

Лингвистическая карта озерной Мещеры является ярким примером наслоения субстратной топонимии разных типов и разных хронологических слоев.

Неизвестная культура Среднего Поочья.

Существование этой культуры археологическими свидетельствами не подтверждено. согласно лингвистическим данным, она должна была принадлежать балтоязычному населению.   В случае ее установления с ней могли бы быть соотнесены топонимические типы на -ва, -да, -дь, -на, -ня, -ша, -ье, -ья, ареалы которых находятся в юго-западной части региона, топонимы с балтийскими основами того же района, а также ряд типов других районов области (-аш, -еж, -ус, -ушь, -ца, -цы, -яж   и др.). Предполагаемое время существования этой культуры и складывания топонимических ареалов — последняя четверть I тыс. н. э. вплоть до появления в регионе древнерусской культуры.

Ввиду гипотетичности этой культуры и, в общем, нерешенности проблемы балтов среднего Поочья эпохи раннего железного века, названия с балтийскими элементами мы пока вынуждены сравнивать с археологическими ареалами тех культур, существование которых на сегодняшний день научно доказано. При получении новых данных топонимическая стратиграфия региона может быть скорректирована.

Таким образом, совмещение данных топонимики и археологии позволило получить новую важную информацию, касающуюся формирования топонимического пространства среднего Поочья в додревнерусский период. Прежде всего, существенно отодвинут в глубь веков начальный этап его истории. складывание основной гидронимической сетки на рязанской территории можно отнести к эпохе бронзы и, с большой вероятностью, к региональным культурам шнуровой керамики и боевых топоров — фатьяновской, шагарской, а формирование основных ареалов северо-восточной части рязанского поочья, наоборот, к более позднему времени: ко 2-й пол. I тыс. н. э. — нач. II тыс. н. э.

Совмещение данных топонимики и археологии показало, что в ряде случаев лингвистическим (топонимическим) данным принадлежит определяющая роль в вопросе этнокультурной атрибуции населения отдельных районов — прежде всего тех, которые слабо изучены или совсем не изучены в археологическом отношении. Топонимические данные как единственное свидетельство языковой принадлежности проживавшего здесь в прошлом населения важны и в тех случаях, когда археологически район обследован относительно хорошо, но интерпретация имеющихся материалов является спорной или неполной.

В итоге межнаучная интеграция всегда оказывается полезной для обеих наук, поскольку дает новые материалы для реконструкции языковой и этнической истории или для рождения новых гипотез.

Литература:

1 - Ардеев И. Д. фонетические процессы в древнем финно-угорском языке и их отражение в топонимии Волго-окского междуречья. М. ; Пенза : изд-во пГпу, 2002.
2 - Гордова Ю. Ю. Региональный топонимический атлас // проблемы общей и региональной ономастики : материалы VIII междунар. науч. конф. / гл. ред. Р. Ю. Намитокова. Майкоп : изд-во адыг. гос. ун-та, 2012. с. 78–80.
3 - Гордова Ю. Ю. Топонимический атлас Рязанской области. М. : спутник+, 2014.
Откупщиков Ю. В. древняя гидронимия в бассейне оки // Балто-славянские исследования. XVI / отв. ред. В. В. Иванов. м. : Индрик, 2004. с. 83–114.
4 - Матвеев А. К. Типы бытования географических терминов в субстратной микротопонимии русского севера // Вопр. географии. сб. 81 : местные географические термины / под ред. Е. М. Поспелова, Н. И. Толстого. м. : мысль, 1970. с. 106–119.
5 - Матвеев А. К. к лингвоэтнической идентификации финно-угорской субстратной топонимии // Балто-славянские исследования 1988–1996 / отв. ред. В. В. Иванов. М. : Индрик, 1997. с. 30–39.
6 - Поспелов Е. М. Географические названия мира: Топонимический словарь / отв. ред. Р. А. Агеева. м. : Русские словари : Астрель : асТ, 2002.
7 - Седов В. В. Гидронимические пласты и археологические культуры центра // Топонимия центра (Тезисы докладов) / отв. ред. Е. М. Поспелов. м. : Тип. упп мид, 1972. с. 3–4.
8 - Седов В. В. контакты балтов с финноязычными племенами в эпоху раннего железа // Балто-славянские исследования 1988–1996 / отв. ред. В. В. Иванов. М. : Индрик, 1997. с. 73–80.
9 - Смолицкая Г. П. Топонимический словарь центральной России. М. : Армада-пресс, 2002.
10 - Топоров В. Н. Балтийский элемент в гидронимии Поочья. III // Балто-славянские исследования 1988–1996 / отв. ред. В. В. Иванов. М. : Индрик, 1997а. с. 276–310.
11 - Топоров В. Н. Балтийские следы на Верхнем Дону // Балто-славянские исследования 1988–1996 / отв. ред. В. В. Иванов. М. : Индрик, 1997г. с. 311–324.
12 - Топоров В. Н. К вопросу о древнейших балто-финноугорских контактах по материалам гидронимии // Балто-славянские исследования 1988–1996 / отв. ред. В. В. Иванов. М. : Индрик, 1997в. с. 325–331.
13 - Финно-угры и балты в эпоху средневековья / отв. ред. В. В. Седов. М. : Наука, 1987.
14 - Шилов А. Л. Ареальные связи топонимии Заволочья и географическая терминология заволочской чуди // Вопр. языкознания. 1997. № 6. с. 3–21.

Источники археологических карт

1 - Материалы отдела археологии РиамЗ «Рязанский кремль».
2 - Финно-угры и балты в эпоху средневековья / отв. ред. В. В. Седов. М. : Наука, 1987.
3 - Челяпов В. П., Буланкин В. М. Городища раннего железного века на территории Рязанской области (материалы к своду памятников) // памятники раннего железного века Окско-Донского междуречья. Рязань : изд-во РиамЗ, 1993.

Автор: Гордова Юлиана Юрьевна, кандидат филологических наук, сотрудник сектора прикладного языкознания института языкознания РАН