Территориально-административное устройство белозерских, кубенских и верхнесухонских земель в 14-15 веках. (1 - Бохтюга, 2 - Кубена, Устюжка, 4 - Карачев)
Кириллов, Ферапонтов, Нилов, Горицкий – четыре старинных монастыря в непосредственной близости друг от друга. Живописные места с реками, озёрами, высокими холмами… В наши дни – это известные туристические объекты, привлекающие людей из разных городов России, более того, со всего мира. Речь в этом очерке пойдёт о топонимике, о происхождении географических названий в монастырских окрестностях. Позволю себе начать с пространной цитаты из книги «Методы топонимических исследований», автором которой был известный лингвист из Свердловска-Екатеринбурга А.К. Матвеев: «Достаточно взглянуть на карты русского землевладения в Белозерском крае в XV – XVI веках, чтобы установить, что в этот период юго-запад Белозерья ещё был занят чудью, в то время, как район Кирилло-Белозерского монастыря был уже древнерусским. Вся топонимия юго-западного Белозерья свидетельствует о медленном обрусении местной чуди (саамов и веси), а названия района Кирилло-Белозерского монастыря – о более интенсивном процессе ассимиляции при развитии феодального хозяйствования» [1].
Вначале – несколько необходимых пояснений к цитате. Под «картами русского землевладения» имеются в виду приложения в виде картосхем из книги А.И. Копанева, первым из историков Белозерья использовавшим писцовые книги и иные деловые документы для историко-географических исследований [2]. Естественно, что картосхемы эти дают обильную пищу для размышлений и учёным-топонимистам. «Чудью» А.К. Матвеев называет своеобразный симбиоз двух аборигенных народов – вепсов (веси) и саамов (лопи, лопарей) – осваивавших Белозерье в дорусский период.
Действительно, от XV и XVI веков дошло до нашего времени большое количество памятников письменности в сфере государственного и частного делопроизводства, в которых оказались зафиксированы сотни топонимов из окрестностей Кирилло-Белозерского, Ферапонтова, Нило-Сорского и Горицкого монастырей. Эти названия – яркая иллюстрация процесса обрусения, или русификации, вепсских и саамских топонимов (вместе с их носителями) на юге современного Кирилловского района Вологодской области. Возможность сравнивать названия рек, озёр, деревень пятисотлетней давности с их нынешними формами необычайно интересна сама по себе, а если такое сопоставление приводит и к этимологии (истолкованию) какого-то топонима, то и привлекательность такого анализа для топонимиста или краеведа возрастает ещё больше.
Справедливости ради надо сказать, что за столь длительный срок большинство географических названий в монастырских окрестностях не претерпело особых изменений, но объяснение такой стабильности в общем-то известно – последние пять столетий здесь безраздельно господствовала топонимическая система сложившаяся в древнерусское время, в которой названия служили важнейшими этимонами хозяйственной деятельности и являлись привязкой к местности, без которой определить положение земельных и иных владений было бы невозможно.
«Крепче камня», так говорят о топонимах, но и камни не вечны… Географические названия тоже испытывают фонетические изменения, подчас довольно необычные. В этом очерке как раз и будет сделан упор на подобные преобразования топонимов, которые отразились в целой серии топонимических загадок…
Загадка первая. Карботка - Каргобат
Деревня Карботка стоит на берегу озера Покровского, в том месте, где к нему подходит Кузьминский канал Северо-Двинской водной системы.
В XVI веке этого канала ещё не было, название озера было иным, а деревня носила имя, не похожее на современное. На первый взгляд, топоним Карботка является продуктом недавнего советского индустриального прошлого и запечатлел в себе какое-то химическое производство.
Но первое впечатление, как это часто бывает, оказывается обманчивым, стоит лишь обратиться к документам того же шестнадцатого столетия: например, в сотной выписи из писцовых книг на владения Кириллова монастыря от 1544 года описывается «в Покровском приходе деревня Каргобат» [3]. От этого топонима никакой «химией» уже «не пахнет», его структура выдаёт саамское (лопарское) происхождение. Первая часть названия – карго- может быть переведена с языка лопарей, как «заболоченный лес», а вторая -бат сопоставима со словом ватт – «горка, невысокий холм». В целом Каргобат – это «Холм посреди заболоченного леса». Деревня, в самом деле, выстроена на возвышении, к востоку от которого находится озеро, а к западу лежит низкая заболоченная местность вплоть до Сиверского и Лунского озёр.
Загадка вторая. Озеро Лунское.
находится на южной окраине современного города Кириллова. Протоками оно соединено с упоминавшимися выше Сиверским озером и Кузьминским каналом. Форма названия свидетельствует в пользу его русского происхождения, но маловероятно, чтобы в основу топонима было положено слово луна – ничего подобного на Русском Севере больше нет. Может быть, название Лунское является неудачным переводом более раннего вепсского топонима? В языке вепсов есть похожие слова kudmo – «луна» и kudon – «нерест, метание икры рыбой». Вероятно, эти лексемы связаны друг с другом по происхождению, так как известно, что нерест разных видов рыб зависит от лунных фаз, например, вепсы считали период от новолунья до полнолунья наиболее удачным для ловли щук, потому что «щука отращивает себе зубы и клюёт на приманку» [5].
Глубины в озере Лунском не превышают трёх метров, тогда как в соседнем Сиверском они свыше двадцати. Видимо, для рыбы из Сиверского озера именно это соседнее, тёплое и мелкое озеро служило отличным нерестилищем, что и было подмечено в древности прибалтийско-финскими аборигенами. А вот русские, придя на берега этих озёр, перевели название Лунского озера неверно, воспользовавшись не термином «нерест», а термином «луна». Общность происхождения и фонетическая схожесть двух вепсских слов kudmo и kudon сыграла в этой топонимической загадке тоже не последнюю роль.
Загадка третья. Хизево.
В писцовой книге Белозерского уезда от 1585 года, изобилующей разнообразными топонимами, можно встретить такие названия: «Деревня Хизево, а в ней крестьян: Сенька Ермолин да Исачко Юрьев. Сена 30 копен, да на Шексне у Святаозера 30 копен…» [6]. В настоящее время то место, где стояла деревня Хизево, и где у Свята-озера косили сенцо Исачко да Сенька со своими жёнами и детьми, затоплено водами Волго-Балта.
Деревня Хизево исчезла с лица земли ещё задолго до создания рукотворного водного пути, а вот озеро Святое показывалось на географических картах вплоть до начала 1960-х годов. Располагалось оно в пойме реки Шексны, к юго-западу от большой деревни Вогнема («Белый мыс» в переводе с «чудского» языка). Внешне ничего сходного у названий Хизево и Святое озеро нет, но стоит только раскрыть значение основы хиз-, которая во всех прибалтийско-финских языках, включая вепсский, имеет значение «языческое жертвенное место», как становится ясно, почему рядом с деревней Хизево возник русский топоним Свято-озеро.
Православная церковь в данном случае попыталась распространить своё влияние и на географические названия, а бывшие финно-угры язычники из Хизево были окрещены в русских.
Загадка четвёртая. Лыдарь.
К северу от Кириллова, неподалёку от деревень Щёлково и Ермаково, среди холмов лежит небольшое озерко Лыдарь (иногда местные жители произносят название и как Лыдырь). В 1585 году писцы занесли этот топоним в книгу в форме Лыдоро [7]. Ни в вепсском, ни в лопарском языках самостоятельного звука ы нет, поэтому в названии он мог появиться только в русской языковой среде на месте исходных звуков е или и [8]. В таком случае всё встаёт на свои места: первоначально озеро называлось Ledjärv, от вепсских слов led – «песчаное» и järv – «озеро».
Формант здесь не был заменён русским переводом «озеро», а превратился в -оро или -арь (что в целом характерно для монастырских окрестностей: ср. Сиверское, Шидьерское). Любопытно, что рядом с Лыдарем – «Песчаным озером» находится Каменское (Каменное) озеро. Видимо, пара этих названий возникла ещё в дорусские времена на основе противопоставления природных особенностей, но дальше пути топонимов разошлись: один был полностью переведён на русский язык (Каменное из Kivijärv), другой же подвергся фонетическим изменениям так, что от первоначальной формы остались лишь одни согласные звуки (кроме v).
Загадка пятая. гора Девичья.
В «Повёрстном описании рек Волги и Шексны», выпущенном в 1876 году в Нижнем Новгороде, на 386 версте от Рыбинска, на левом берегу Шексны, в пределах Белозерского уезда Новгородской губернии отмечена гора Девичья [9]. Ныне около этого примечательного холма находится местечко Новодевичье, название которого напоминает московский Новодевичий монастырь. Если учесть, что полное наименование расположенного ниже по Шексне в 22 верстах Горицкого монастыря тоже включало в себя определение «девичий», то логично было бы предположить наличие связи между двумя топонимами: гора Девичья и Горицкий девичий монастырь. Однако другого женского монастыря на Верхней Шексне не было. Зато в писцовой книге 1585 года упоминается деревня Девичья Гора [10], причём, без всякой связи с монастырём или монастырскими владениями.
В соседней с Вологодской областью республике Карелия есть похожие топонимы: Девочья гора на реке Водла (близ города Пудож) и Девичья гора на острове Валаам в Ладожском озере. Существуют даже «трогательные» народные легенды, посвящённые происхождению этих названий, вроде истории о девушке, захваченной в Смутное время отрядом поляков, но бросившейся с горы в реку (озеро), чтобы избежать надругательства над собой. По мнению А. Шилова, исследователя загадок карельской топонимики, в основах всех (или большинства) подобных названий лежит лопарское слово диевватч – «гора, холм, утёс над водой» [11], позднее переосмысленное в русском языке в направлении созвучия со словами дева и девичья.
Подтверждением лопарской версии для топонима Девичья гора является тот факт, что соседняя с ней деревни Конановская стоит на ручье Шембуй, чьё имя зафиксировала писцовая книга 1585 года [12]. Значение этого типично лопарского топонима в русском переводе звучит необычно – «Палковый ручей», от лопарских слов суэмп – «палка» и буй – «ручей». Под палками, скорее всего, имелись в виду какие-то приспособления для рыбной ловли.
Про шекснинскую Девичью гору тоже сохранилось народное предание. Желающие могут его найти в моей книге «Были и легенды реки Шексны» (Вологда, 2004. – С. 48-50)…
А. Шилов в своё время говорил и о возможности переосмысления в русском языке таких карельских названий, как озеро Боярское или порог Бояри на реке Кемь. Возможно, что первоначально эти топонимы звучали по-иному: Пайяуре – «Верхнее озеро» в переводе с лопарского [13]. Для нашей загадки эти сведения представляют определённый интерес по той причине, что рядом с деревней Девичья Гора на Шексне был Боярский наволок, с которого во второй половине XVI века крестьяне брали по 10 копён сена [14]. Сейчас эти места затоплены водохранилищем, но в старину тут было небольшое пойменное озеро-старица: «Верхнее озеро» по-лопарски, название которого в русском трансформировалось в Боярский наволок, хотя никакие бояре здесь отродясь не бывали.
Загадка шестая. Ратибор.
Загадка шестая, которую, пожалуй, можно назвать самой загадочной, связана с названием деревни Ратибор. Стоит она на правом берегу Шексны, напротив деревни Бонема (в языке лопарей бой, буй – «ручей», нем – «мыс, полуостров») [15]. В сотной грамоте 1544 года рядом с описанием починка Бонема упоминается починок Ракульский Бор, что в Никольском приходе, а в соседнем Покровском приходе тогда же был просто починок Ракульский [16].
Так как никакого Ратибора в XVI веке источники не отметили, остаётся предположить, что за последние пять веков интересующий нас топоним трансформировался почти до неузнаваемости: Ракульский Бор стал Ратибором!
Основа ракул-, кроме Кирилловского, присутствует в названиях деревень и рек Череповецкого, Вологодского, Харовского и Сокольского районов Вологодской области. Несколько подобных топонимов удалось обнаружить и на Архангелогородчине. Вот несколько примеров:
1) Ракула – деревня на севере Кирилловского района. В старину относилась к Вещеозерской волости Чарондской округи;
2) Ракольское – село в Череповецком районе;
3) Ракульское – деревня в Харовском районе. В старину входила в состав Ильинской волости Вологодского уезда;
4) Ракула Давыдовская – деревня около озера Кумзерского в Харовском районе. Рядом известна и речка Ракула;
5) Ракула – деревня на востоке Сокольского района. Прежде тут их было даже две: Большая Ракула (Сергеевская Ракула) и Малая Ракула (Кузнецова Ракула);
6) Ракульская – волость к северу от Вологды, в районе современного посёлка Молочное; 7) Ракульская – улица в старинном Белозерске.
В Архангельской области отметим следующие топонимы:
1) Ракульская – волость на реке Кокшеньге;
2) Ракула – погост в нижнем течении реки Северная Двина;
3) Повракульская – деревня в дельте Северной Двины, к северу от Архангельска;
4) Ракулка – волость в бывшем Красноборском уезде.
Эти списки дают представление о довольно широком распространении в старину термина ракула, который, судя по всему, имеет неславянское происхождение. Ю.И. Чайкина из Вологды пыталась связать его с наименованием одного из пяти родов «карельских детей» – ровкульцы (или рокольцы), известных из актов XV века, где они помещались на побережье Белого моря и на Карельском перешейке [17].
Эта версия кажется мне неубедительной по двум причинам: во-первых, вологодские и архангельские топонимы сильно удалены от реальных владений карельского рода именитых людей, а во-вторых, само наименование этого рода, как показали А.И. Попов [18] и С.И. Кочкуркина [19], происходит от названия поселения ровкульцев – Ровкула (Рокула). Не в пользу предположения Ю.И. Чайкиной выступает и тот факт, что в лексемах ровкульцы и Ровкула везде присутствует гласный о, тогда как в топонимах с термином ракула – только звук а.
Исходный топоним Ракула мог появиться в условиях тесного контактирования прибалтийско-финского населения тайги с формировавшимся 500 лет назад древнерусским этносом. Слово külä по-вепсски означает «чужая, невепсская деревня», а термин raj в этом языке был заимствован из русского край, так как у вепсов невозможно сочетание согласных в начале слова. В целом топоним Ракула можно перевести, как «Чужая крайняя деревня (волость)» или «Пограничная деревня невепсов».
Возвращаясь к деревне Ракульский Бор на реке Шексне, что стала со временем Ратибором, можно предложить следующую мотивировку причины возникновения подобного топонима: скорее всего, вблизи деревни проходила в старину некая граница между земельными владениями вепсов и русских. Подтверждение этому видится в названии другой деревни на правом берегу Шексны – в 5 километрах южнее Ратибора стоит большое село Иванов Бор. В XVI веке Ивановым Бором называлась целая волость по имени крупного землевладельца Ивана Цыпляти, жившего в середине XIV столетия [20]. К северу же от Ракульского Бора находятся две деревни с типичными вепсскими названиями Каргач и Рандач, а в промежутке между ними недавно археологи раскопали древневепсский посёлок (под условным названием Крутик) [21]. Заслуживает внимания и такая топонимическая параллель, как второе (народное) название села Иванов Бор – Берег, равноценного по смыслу топониму Рандач (вепсское rand – «берег»).
Загадка седьмая. Гора Маура.
Равнинна Вологодчина… Равнинна так, что иные холмы в народе уже называют «горами». Три такие горы высятся в окрестностях города Кириллова – Маура, Сандырёва (она же Известковая) и Цыпина. Образовались они во время последнего ледникового периода. В районе гигантской котловины, занятой сейчас частично Белым озером, произошла кратковременная подвижка льда, захватившая с собой и глыбы коренных горных пород – известняков и мергеля. Лёд затем растаял, а глыбы, не успев перетереться и измельчиться, так и остались лежать каждая на своём, новом, месте.
Название Маура впервые упоминается в деловых документах XVI века. Например, в писцовой книге 1585 года описана «Деревня Близнецова на Маурине горе» [22]. В документах, связанных со строительством Кириллова монастыря, можно найти такие строки: «Ларя Федотов в Мауриной горе у известной копки был…», или «на Маурине известь копали» [23]. Известный учёный С.П. Шевырёв в начале XIX века зафиксировал уже форму топонима, аналогичную современной: «справа гора Золотуха, а слева гора Маура» [24].
Оказывается, в пределах Вологодчины есть топонимы, похожие на название кирилловской горы – это деревня Маурино близ Вологды и озеро Мауринское в Междуреченском районе. В их основах лежит прозвище человека Маура (от христианского имени Маврикий). Судя по старинному названию Маурина гора, это же прозвище могло лечь и в основу очередного «загадочного» топонима.
Впрочем, есть и иная версия. В родственных вепсскому языку финском и карельском имеются термины vaara (vuori) и mäki (magi) в значениях «гора, холм». В вепсском же языке в настоящее время есть только magi, а синонима, аналогичного финскому и карельскому, нет. Однако в древности у вепсов было слово vura – «гора». Если соединить его с вепсским ma – «земля», то получится: Mavura (Маура) – «Земляная гора».
Самым главным аргументом в пользу вепсского происхождения топонима Маура является русское название села у подножья горы – Горицы. В документах XVI века часто упоминаются «перевоз через Шексну у Гор», или «женский монастырь в Горах» [25]. Множественное число в данных случаях является следствием топонимического процесса плюрализации, когда, например, деревня на песчаной почве называется Пески, а у берёзового леса – Березники. Шекснинское село стояло у высокой горы, почему и называлось – Горы, а потом – Горицы. По всей видимости, мы имеем дело с вепсско-русской калькой (взаимопереводом): Маура, или «Земляная гора», – Горицы.
Загадка восьмая. Шидьеро.
Город Кириллов со всех сторон окружён не только горами, но и живописными озёрами. В каком бы направлении не ехать от города, всё новые и новые озёра будут сопровождать путешественников и справа, и слева от дорог. Около старого шоссе на Белозерск (через паромную переправу на Шексне), совсем недалеко от Кириллова, лежит большое озеро Шидьерское или проще – Шидьеро. Его название впервые встречается ещё в купчей грамоте Кириллова монастыря: «Се яз, игумен Кирило… купил деревню в Шидьяре…» Грамота точно не датирована, но историки считают, что её можно отнести к началу XV века [26].
В соседнем Белозерском районе, на озере Нов-озеро есть большой полуостров Шиднем, словно копьём разрезающий водоём на две части. У границы Белозерского и Бабаевского районов протекает короткая, длиной всего в полтора километра, река Шид-река, соединяющая Пельт-озеро с Быкс-озером. На севере Кирилловского района можно найти ручей Шидбой, впадающий в озеро Еломское. В Вытегорском районе, в бассейне Туд-озера имеется Шид-ручей… Что же означает основа шид-?
Значение её раскрыто в целом ряде работ А.К. Матвеева. Так, он приводит саамское сидт, сийд – «зимняя деревня», при этом отмечая, что лопарские топонимы в Белозерье регулярно имеют русское ш на месте первоначального звука с [27]. Такие зимние поселения лопарей (саамов) ведут свою историю из отдалённого прошлого. Некоторые учёные считают, что ещё в железном веке лопари начали специализироваться на добыче пушнины и продаже её другим народам. Позднее термин сийд стал обозначать не только саму зимнюю деревню, но и группу людей, владевшую определённой территорией с охотничьими и рыболовными угодьями [28]. Например, в писцовых книгах начала XVII века о лопарях писали так: «А ловят они в тех речках и озёрах белую рыбу про свою нужду, да на лесу зверь бьют и птицу ловят, тем ся и кормят» [29].
В сийдах лопари проживали только зимой, охотясь в пределах окружности радиусом в 30 километров, что в целом соответствует однодневному переходу на лыжах [30]. Зимние деревни в Белозерье, вблизи от важного торгового пути на Волгу, были также и центрами торговли, где на пушнину можно было выменять нужные товары. Зимой в тайгу отправлялись торговцы с юга – славяне, булгары – которые везли с собой украшения из драгоценных камней, оружие, ткани, стеклянные изделия. Для лопарей эта торговля была настолько выгодной, что они даже забросили свои промыслы (металлургия, гончарство) и полностью перешли на покупные товары [31]. С наступлением весны лопари покидали свои зимние деревни и уходили вслед за зверем, птицей и рыбой в северном направлении…
Таким образом, московский монах Кирилл пришёл сюда далеко не в безлюдные места. До него здесь процветала торговля, привлекавшая на берега озёр множество людей различных национальностей… В наши дни озеро Шидьерское помаленьку приобретает вид «дачной» местности. По названию одной из деревень – Егорьево – его стали чаще называть Егорьевским, постепенно забывая древний топоним. А жаль, ведь данное название является «свидетелем» великих дел дорусского прошлого края…
Загадка девятая. Озеро Бородаевское.
Монах Ферапонт в своё время решил отделиться от Кирилла и нашёл для своей обители живописное место на берегу озера Бородаевское. Озеро это интересно тем, что лежит на водоразделе бассейнов рек Шексны и Сухоны (если шире – то Волги и Двины, или Каспийского и Белого морей). Из одного конца Бородаевского озера вытекает река Бородава (левый приток Шексны), а из другого – под самыми стенами Ферапонтова монастыря – речка Паска, чтобы унести свои воды в итоге в Кубенское озеро. Название реки Бородавы упоминается ещё в записной книге конца XVII века – «на Бородаве» [32]. Имеются также сведения о старинных формах топонима – Бродя, Бродавица, Бородаева, которые связывали со словами брод, бродить – «ловить рыбу бреднем». Пытались также сопоставить данное название с термином брод – «мелкое место в реке, где её можно легко преодолеть» [33] и с народным термином борода – «участок неплодородной земли», с возможным переосмыслением значения – «незаселённая, неосвоенная человеком местность», так как по берегам реки Бородавы, в самом деле, почти нет деревень [34].
Не менее загадочно и название реки Паска. Во-первых, до сих пор нет ясности, как образовалась эта речка. Кое-кто утверждает, что Паска – искусственная копань, созданная для того, чтобы водой из Бородаевского озера поддерживать уровень в шлюзах и водохранилищах Северо-Двинской системы (бывшего канала Александра Вюртембергского). Паска – совсем короткая речка: не пройдя и километра, она впадает в озеро Паское (или Слободское, так как село Ферапонтово имеет ещё второе название Монастырская Слобода). В переписной книге 1678 года есть такие строки: «Да близ же монастыря на усть Пасхи реки мельница.., да на усть Паского озера на Пасхе реке две мельницы…» [35].
Есть несколько версий относительно происхождения топонима Паска. Одни учёные сопоставляли его с финским paska – «кал, испражнение», вепсским pask – «жидкий кал» [36], а в переносном значении – «жидкая грязь». Есть также сведения, что местные жители из Ферапонтова и соседних с ним деревень употребляют такие формы названий, как река Спасска, озеро Спасское, а это заставляет предполагать русский церковный источник данных топонимов. На уровне народной этимологии находится связь потамонима Паска с наименованием христианского праздника пасха [37]. Наконец, опубликовано толкование, суть которого в том, что Паска – это поздний вариант древнего мерянского топонима Векса (> Веска) в значении «река, вытекающая из озера» [38].
Загадка десятая. Река Славянка.
Река Славянка ничем не выделяется среди иных рек и речек Кирилловского района, кроме своего названия. Вытекает она из длинного и узкого озера Никольского, а впадает ныне в Сизьменский разлив Череповецкого водохранилища (прежде, до создания Волго-Балта, – в реку Шексну). В жалованной грамоте 1397 года топоним упоминается впервые – «на Словенке» [39], чуть позже в сотной 1544 года название зафиксировано в аналогичной форме – «на речке на Словенке» [40]. Славянка (Словенка) входила когда-то в состав известного водно-волокового пути от Шексны к реке Порозовице и дальше – в Кубенское озеро и на Сухону. «Волок Словенский», чьё имя известно из многочисленных памятников письменности, начинался от северного побережья озера Никольского и вёл к озеру Благовещенскому, откуда начинается Порозовица.
На берегу Никольского озера расположено село Никольский Торжок, привлекавшее людей в старину своими ярмарками, а на берегу Благовещенского стоит село Волокославинское. Название реки Славянка и волока учёные традиционно связывают с этнонимом словене (имя племени, проживавшего около Великого Новгорода). Таким образом, топоним Славянка отражает факт принадлежности упомянутого водно-волокового пути новгородцам-словенам [41]. Любопытно, что два больших озера по обе стороны волока носили церковные, а значит сакральные по сути названия. Храм Николая Чудотворца стоял в селе Никольский Торжок на северном берегу озера, у самого начала волока, а храм Благовещения пресвятой богородицы – в конце волока, на берегу Благовещенского озера. Преодоление самого трудного участка по суше представляло в древности большую сложность, поэтому люди предпочитали обращаться за помощью к божественным силам. В средние века крестьяне, проживавшие в деревнях близ Словенского волока, подрабатывали, перевозя грузы через водораздел на телегах и волокушах, запряжённых лошадьми.
В старину озеро Никольское имело другое название – Словенское, что нашло отражение в жалованной грамоте 1454 года и сотной 1544 года [42]. Озеро Благовещенское – исток реки Порозовица. Поэтому, в той же грамоте 1454 года оно поименовано как «Порозобицкое озеро» [43]. Село Волокославинское, возникшее на его берегу, славилось своими купеческими традициями, что вполне объяснимо, а при советской власти – знаменитыми кирилловскими гармонями, выпускавшимися на гармонной фабрике, созданной в здании бывшей церкви. Много веков назад Словенский волок был оживлённейшим местом, которое привлекало к себе массы людей. Лес на волоке был полностью вырублен и до сих пор древний сухопутный перетаск через водораздел занят полями и пастбищами. Сейчас Словенский волок пересекает новая трасса шоссе Вологда – Кириллов, по которому ежедневно снуют тысячи машин с пассажирами и грузами. Значит, прежние традиции ещё не совсем утрачены, просто они перешли несколько в иное измерение...
…Хорошо это или плохо, когда для какого-то географического названия предлагается несколько толкований? Замечательный русский учёный-топонимист В.А. Никонов, в своих лекциях часто говорил слушателям по этому поводу: «Малоподготовленного человека раздражает, когда вместо готового ответа на его вопрос о происхождении топонима, ему предлагают несколько гипотез. Но как быть, если ответ ещё спорен? Ошибочно думать, будто честное признание нерешённости многих вопросов подорвёт доверие к науке. Как раз именно скороспелые домыслы, выдаваемые за окончательные истины, компрометировали науку, рушась при первом прикосновении критики...» Нам остаётся только присоединиться к этим словам Владимира Андреевича, ведь очерк как раз и был посвящён загадкам топонимики!
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1]. Матвеев А.К. Методы топонимических исследований. – Свердловск, 1986. – С. 32-33.
[2]. Копанев А.И. История землевладения Белозерского края в XV – XVI вв. – М.; Л, 1951. – Приложения: карты № 1, 2, 3.
[3]. Материалы по истории Европейского Севера: Северный археографический сборник. – Вып. 2. – Вологда, 1972. – С. 186.
[4]. Материалы по истории Европейского Севера… – С. 186.
[5]. Винокурова И.Ю. Календарные обычаи, обряды и праздники вепсов (конец XIX – начало XX в.). – СПб.: Наука, 1994. – С. 20.
[6]. Писцовая книга езовых дворцовых волостей и государевых оброчных угодий Белозерского уезда 1585 года. – Сост. В.С. Барашкова, З.В. Дмитриева, Л.С. Прокофьева. – М.; Л., 1984. – С. 108.
[7]. Писцовая книга езовых дворцовых волостей… – С. 90.
[8]. Матвеев А.К. Некоторые вопросы адаптации ударных гласных в финно-угорских субстратных топонимах Русского Севера. // Советское финно-угроведение. – Таллин, 1972, № 1. – С. 1-6.
[9]. Повёрстное описание рек Волги и Шексны от Рыбинска до Астрахани и Белозерска. // Нижегородский биржевой листок. – Нижний Новгород, 1876, № 45 (отдельное издание 1880 года). – С. 13.
[10]. Писцовая книга езовых дворцовых волостей… – С. 111.
[11]. Шилов А. По Суне плыли наши челны. – М.: Эврика-клуб, 1993. – С. 9-10.
[12]. Писцовая книга езовых дворцовых волостей… – С. 110.
[13]. Шилов А. По Суне плыли наши челны… – С. 18.
[14]. Писцовая книга езовых дворцовых волостей… – С. 111.
[15]. В публикации сотной грамоты – Бокема, что является опечаткой, так как во множестве других документов XVI – XVII веков название регулярно фиксировалось, как Бонема.
[16]. Материалы по истории Европейского Севера… – С. 185, 186.
[17]. Чайкина Ю.И. Словарь географических названий Вологодской области: Населённые пункты. – Вологда, 1993. – С. 290-291.
[18]. Попов А.И. Следы времён минувших: Из истории географических названий Ленинградской, Псковской и Новгородской областей. – Л.: Наука, 1981. – С. 117-118.
[19]. Кочкуркина С.И. Древние карелы. – Петрозаводск: Карелия, 1987. – С. 22; О н а ж е. Корела и Русь. – Л.: Наука, 1986. – С. 37.
[20]. Чайкина Ю.И. Словарь географических названий… – С. 141.
[21]. Голубева Л.А., Кочкуркина С.И. Белозерская весь (по материалам поселения Крутик IX – X вв.). – Петрозаводск, 1991.
[22]. Писцовая книга езовых дворцовых волостей… – С. 98.
[23]. Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Великая государева крепость. – Л.: Художник РСФСР, 1972. – С. 229, 232.
[24]. Шевырёв С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь в 1847 году. // Белозерье: Краеведческий альманах. – Вологда: Русь, 1994. – С. 139.
[25]. Летопись Горицкого монастыря. – Публ. Г.О. Ивановой. // Кириллов: Краеведческий альманах. – Вологда: Русь, 1994. – С. 292, 295.
[26]. Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси конца XVI века. – М.: Изд-во АН СССР, 1958. – Том 2. – С. 20.
[27]. Матвеев А.К. Происхождение основных пластов субстратной топонимии Русского Севера. // Вопросы языкознания. – М., 1969, № 15. – С. 47.
[28]. Линкола М. Образование различных этноэкологических групп саамов. // Финно-угорский сборник. – М.: Наука, 1982. – С. 52-53.
[29]. Цитирую по: Кошечкин Б.И. Жемчужина в ладонях Лапландии. – Л.: Гидрометеоиздат, 1985. – С. 53.
[30]. Кузнецов А.В. Об историко-географических центрах освоения этносов вепся и лопь в I тыс. н.э. // Антропогенные преобразования ландшафтов Севера Европейской части СССР. – Вологда, 1990. – С. 71-83.
[31]. Линкола М. Образование различных этноэкологических групп… – С. 50.
[32]. Две переписные («записные») книги: а) монастырей и пустыней; б) церквей и причта Белозерского уезда и Чарондской округи конца XVII века. – Публ. Ю.С. Васильева. // Белозерье: Краеведческий альманах. – Вып. 3. – Вологда: Русь, 2007. – С. 139.
[33]. Дерягин В.Я., Дерягина З.С. Топонимика и ономастика Ферапонтова. – М.; Ферапонтово, 1998. – С. 16; Жития преподобных Ферапонта и Мартиниана, Белозерских чудотворцев. – Авт.-сост. Е. Стрельникова. – Вологда: Изд-во «ТШБ», 1998. – С. 71-72.
[34]. Кузнецов А.В. Шексна – река Велеса: Топонимический путеводитель по реке, которой нет. – Вологда: Изд-во МДК, 1999. – С. 32.
[35]. Летопись занятий археографической комиссии: 1878 – 1881 г. – Вып. восьмой. – СПб., 1888. – С. 299.
[36]. Нечай М.Н. Топонимы-полукальки с вепсскими основами в русской топонимии Вытегорского края. // Вопросы ономастики. – Свердловск, 1982. – С. 58.
[37]. Дерягин В.Я., Дерягина З.С. Топонимика и ономастика Ферапонтова… – С. 11.
[38]. Жития преподобных Ферапонта и Мартиниана… – С. 71.
[39]. Акты социально-экономической истории… – С. 46.
[40]. Материалы по истории Европейского Севера… – С. 187.
[41]. Кузнецов А.В. Шексна – река Велеса… – С. 56.
[42]. Акты социально-экономической истории… – С. 95-96; Материалы по истории Европейского Севера… – С. 192.
[43]. Акты социально-экономической истории… – С. 95-96.
Автор: © Кузнецов А.В., 1995, 201, с изменениями и дополнениями.
|