Жгоны - катавалы, катаулы, пимокаты, шестепёры. Крестьянская «корпорация» катальщиков валенок, обосновавшаяся и расцветшая по берегам Унжи и Неи. Со своим особым характером - одновременно и радушным, и строгим, исполненным достоинства - и озорным. Со своими обычаями и прибаутками.
Да и валенки жгоны выделывают особенные: тёплые, ноские, но при этом на удивленье удобные и мягкие. Строго блюли они секреты своего мастерства. Каждому термину своего ремесла присвоили особое ни кому более не понятное название.
На всю зиму уходили на заработки в дальние края, «на жгонку». Распаренные работой в бане лица, запашок овечей шерсти, связка необычных инструментов за спиной - всё это делало их заметными для окружающих. Они были желанны в каждой деревне: спрос на валенки был высокий. Но их же и побаивались - из-за их немного «одичалого» вида. За два - три месяца что-то зарабатывали. И потому в странствиях по просторам Поволжья, Урала и Сибири приходилось беречься от лихих людей. А где-то и самим схитрить хотелось. Всё это ставило жгонов вне дома в положение особого сословия, «касты».
И потому их жаргон не был ограничен одними лишь проф.терминами. Для всякого обиходного предмета, понятия или действия было своё слово. Сотни слов. По сути, в жгонской среде развился свой особый «тайный» язык. Одни слова были придуманы, переделаны из русских слов. Другие - взяты из языков народов Поволжья. Но в основе жгонского лежит лексический пласт офенского языка.
Вот, зайдут артельщики в избу:
«У, керя, в ряхе безбилетников уло хляет! Захливаем из перта...»
Это означает:
«Ну, брат, в этом доме только тараканы одни! Пошли-ка отсюда, может, вдругом месте клиент побогаче...»
Ремесло вместе с практикой употребления «тайного» языка, в данном случае офенского, местными потомками меря были восприняты в 17 веке из ближайшего центра суконной промышленности - из Кинешмы. И поначалу занимались именно выделкой сукна. Но с ростом фабричного суконного производства в конце 18 - начале 19 вв. перешли на выделку валенок. И уж тут им равных не было!
Пимокатный промысел распространился довольно широко - до Галича на западе и до Ветлуги на Востоке. Но жгонами считались только в совершенстве овладевшие ремеслом. И только среди них бытовал жгонский язык. Таким образом, жгоны были «элитой» среди пимокатов.
Иной раз, встреченные на жгонке катавалы из других мест напросятся к жгонам в гости. Приходят, жгоны начинают по-своему зетить. А эти «масы седмают, ни шиша не сенжат - токмко михорками помихоривают!» ))
В основном, жгонский этнографический ареал ограничивается бывшими границами Макарьевского уезда. Но кое-где он выходил за эти рамки: Ухтубужье севернее Мантурова и р-н реки Вол в нынешнем Ветлужском р-не Нижегородской области.
Часть наиболее значимых терминов в жгонском - офенская. Мас - мужчина. Икан - один, кокур - два. Кувашка - женщина... Однако, большая часть слов, в т.ч. значительная часть наиболее значимых - заменена лексемами, близкими соответствующим терминам марийского, удмуртского и некоторых других языков. Юдор - девочка, девушка. Ербез - мальчик, юноша. Перт - дом, изба. "Жгон" напоминает удмуртское «ыж гон» - овечья шерсть.
В картине замены офенских слов на жгонские заметна некоторая закономерность. К примеру, офенское «хаз» заменено на «перт». Вроде бы, это выглядит как заимствование из марийского. Однако, в марийском это слово звучит немного по-другому: «пöрт». Зато слово «перт» зафиксировано как одна из широко распространённых лексем Заволжского (Пошехонско-Галивонского) диалекта.
В несколько изменённой форме это словечко встречается в известном стишке «Шёл я лесом»: «Что за странная избушка - не избушка, а пердушка». «Пердушкой» в экспрессивной речи иронически называют жилое помещение небольшого размера. Жилое! Известно, что мерянские избы были именно что небольшие, да прямо скажем: маленькие. В два окошка, приземистые. Такие и сейчас можно ещё встретить где-нибудь на городских окраинах. Последний привет от мерянской домостроительной традиции.
Так вот, в жгонском оказались заменены в основном те офенские слова, которые не были мерянскими («хаз» - угро-мадьярское). И заменены на мерянские (близость марийским формам отражает здесь близость марийского и мерянского).
Вывод: жгонский развивался под непосредственным влиянием Заволжского диалекта, в наибольшей степени сохранявшего мерянскую лексику. И очевидно, что на берегах Унжи и Неи диалект этот долее всего сохранялся в своей изначальной целостности. Исследователь русских арго Василий Данилович Бондалетов отмечает, что жгонский в лексическом смысле дальше других изводов офенского ушёл от «первоисточника», и более всех имеет соответствий в финно-угорских языках.
Весной этого года участники проекта «Фино-угорская матрица» посетили жгонские края. Разлив на Унже, стройные очертания храмов Макарьевского монастыря, уютная кафешка в старинном купеческом особняке...
И вот, - мы подъезжаем к деревне Ивакино неподалёку от Макарьева. Это своего рода центр всего жгонского региона. Отсюда кусты жгонских деревень тянутся в три стороны: к Нее, к Мантурову и к Юрьевцу. И потому, возможно, жгонская традиция в этой местности сохранилась лучше, чем на окраинах региона. В каждом перте здесь услышишь живые воспоминания о жгонах. А в некоторых вам откроют и сами старики-жгоны. Далеко не всякий пустит на порог - примет у крыльца. Впрочем, былые церемонии отходят в прошлое.
И вот, старый, но вполне ещё бодрый жгон - дядька Саша - приглашает нас к себе, в свой перт.
- У нас сколько жгонов было! - все нынче примерли. А я... уже и не буду, никуда, ничего...Валенков полно на базаре.
Приносит валенки.
- Это из пяти фунтов. В подошву больше шерсти ложил, и сюда в пятку. А дальше тоньше и тоньше. А это из трёх фунтов - домашние.
- И отец, и дед жгонили. Все раньше ходили. Питались только от жгонки - а больше нигде не заработаешь. На весь год зарабатывали!
- В школу не охота было ходить, и с батьком пошёл на жгонку. Первый раз поехали в Тюменскую область. Во второй год поехали в Казахстан. А в третий раз я начал уже валенки катать с дедушком. Дедушко всё говорил: «дома нечего есть, - там на жгонке наедимся». Семья большая была.
- Тогда на жгонке я заработал 700 рублей. И купил ИЖ-Планета-2. Самый богатый стал в деревне - ни у кого мотоциклов ещё не было! Никелированный... Второй раз - 900 рублей. Потом - больше тыщщи!
- Все мужики ходили на жгонку. Все до одного! Осенью председатель колхоза давал им справки - что «отпускаю на 2 1/2 месяца», или на три. А там платили патент - на жгонке-то. Приезжал агент налоговый.
- Ходили в Новосибирскую область - там богатой народ, о-ой!
- В Казань ходили к татарам. И в Башкирию. У татар плохо, они бедно жили - татара. Махана (конины) принесут да картошки... Вот в Сибири богато! Гуси, утки, коров по три, и овец по 30 штук держали. Там всех больше зарабатывали.
Упаки с кокур закаиш - валенки с двойным загибом. Ульно сизово - очень красиво. Крутяк, короче!
- И вот мы с дедушком, с отцом - троё ходили. В день делали по две пары на человека. Вставали в 6 часов утра: радио заговорит - вставали. Затопляли печку. Вытаскивали шерсть - шерсть была в чулане. Взвешу шерсти, на валенок на мужской - шесть фунтов или пять. Я чешу, а отец закатывал. Потом, через два часа, пойдём йись. Пообедаем, выпьем по стопке по маленькой. Потом ещё пары. На двоих - две мужских и две женских. И "на вино" - детскую. Четыре пары хороших и детскую пятую - за день. До часу дня, до обеду, закатываем. Потом я дрова ношу, воду ношу - и в шесть часов вечера начинаем стирать. И до пол первого - до часу ночи стирали валенки в горячей воде, почти в кипятке. Да в кислоте. Выстираем - и в печку сушиться. Начинали в шесть утра - и до часу ночи. В час ночи поедим, по стопке выпьем - и ложились спать. И в пять-шесть часов вставали: по четыре-пять часов всего спали... Вот и зарабатывали по многу.
- Ходили на два месяца или на три. Кто пил - на месяц, на два. Всё пропьют, без денег приезжают.
- Которые только пить ходили. А молодёжи не охота было - это грязная работа сильно. Валенки катаешь: жарища, вода горячая, - что бы садились валенки. А если вода холодная - валенок не катается.
- Жгонить - значит шерсть бить. Так: чопаешь... Струна... Деревяшка такая - из яблони сделана... Раз! И шерсть так идёт, идёт... и жгонилася шерсть. Щас чешут, а раньше били шерсть. Только осенняя бьётся шерсть. Не зря осенью ходили на жгонку-то!
- Жгонка-то - она ведь и при царе была, и до царе! Все всё ходили.
К белехонке подхливаем,
Туло ульное тулит,
В ённом перте за киндовом,
Куфта ш...ая сидит.
Перт сизовый, шуштера сизовая. = дом / квартира хорошая.
Сары скосали - в перт ухлили = Деньги сшибли - домой уехали.
- Прятались от заказчиков. И всяких лихих людей было... Они с деньгами поедут - а кто-то наводит. В целях безопасности по-жгонски меж собой зетили.
Ходит по округе и такая легенда.
- Один наш макарьевский скатал и послал Сталину костюм из войлока и валенки. Как для снайперов - сидеть зимой. А оно ведь катаное, мягкое. Накинешь ещё чего сверху - сидишь как в печурке.
И ему пришёл ответ, дали задание. И он всю войну катал для подразделения, для снайперов.
P.S.
В ближайших планах участников проекта - организация туристического маршрута «В гости к жгонам», съёмки док.фильма о жгонах, содействие возрождению жгонского промысла.
