|
Земли, где почитался балтский Велс/Вельняс, Велес залесья и эрзянский Веле-паз (бог селений) образуют широкую непрерывную дугу, тысячу лет назад отмечавшую границы Киевской Руси. В этой связи показательно, что в договоре Олега Вещего с византийцами 911 года воины (среди которых были финно-угры) клялись Перуном и Велесом, а в договоре 941 года с князем Игорем, в войске которого уже не было чуди, мери и веси, воины клянутся только Перуном.
В случае с Велесом христианизация должна была решать весьма непростую задачу, так как Велес, почитаемый на огромной территории, в каждой местности отличался своеобразием и при этом сочетал дуалистические черты. Для замены Велеса на христианского святого монахам нужен был сходный дуалистический персонаж из Библии, но ведь его нет!
Наверное, кто-то случайно или после долгих размышлений обратил внимание, что библейским носителем дуализма для финно-угорских народов может служить имя святого Николая в форме Микула. Это имя соединяет бога Неба и Темного бога: Юма и Куль. Точности ради надо сказать, что последний, правда, сейчас известен не во всем финно-угорском мире, а у Манси и Коми, но ведь, с другой стороны, Коми граничит с Архангельской областью.
В христианских памятниках Залесья можно найти чрезвычайно любопытные рисунки. Темная ипостась Велеса в облике Куля продиктовала образ Владыки Преисподней, а Юма оказался рядом с Христом (подпись над фигурой святого справа от Христа однозначно читается «Иома»). Но, может быть, это пророк Иона? Нет, так как он в деисусном чине никогда рядом с Христом не изображается. Тогда, возможно, это Иоанн Предтеча, который как раз должен находится на этом месте? Но тогда как объяснить такую ошибку в написании - Иоанн - Иома? Зато именно в русском деисусном чине место Иоанна Предтечи рядом с Христом может занимать Микола, что возвращает нас в исходную точку.
В начале статьи изображена миниатюра – из лицевого свода XVI века «Жития преподобного Сергия Радонежского», написанного монахом Епифанием Премудрым. Случайно ли, что Епифаний жил сначала в Ростове, затем в Троицком монастыре – исконно мерянских краях?
В этом же источнике видим занятную персонификацию Солнца и Луны в иконографии, опять-таки сильно напоминающей Велеса. То, что кони – традиционные символы солнца - здесь запряжены в лунную колесницу, лишний раз указывает на проистекающий от двоеверия хаос в голове автора миниатюр.
А между тем цельный образ Велеса – Юма и Куля – Микулы существует давно. В былине «Вольга и Микула Селянинович». Никто из исследователей не нашел в себе сил признать, что и тот, и другой – Велес. Причем былина не только фиксирует начало раздвоения цельного дуалистичного образа, но и отражает встречу двух разных Велесов – Вельса балтов и Велеса чуди, мери и веси. Именно на Вельса балтов больше всего походит Вольга, имеющий много общего с князем чародеем Всеславом Полоцким. А Микула однозначно связан с регионом чуди-мери-веси. В архаичных вариантах былины его называют Микула Сельганинович, а в олонецком крае сельга – лесистый кряж, раскорчеванное место. Пашет он сохой, а не плугом, сеет рожь, а не пшеницу. И, конечно, надо отметить «неподобающее» использование кобылы в первую очередь в качестве тягловой силы, а не как скакуна – тоже характерная черта Залесья. В непроходимых лесах и болотах Севера скакуна можно было использовать весьма ограниченно, хотя, конечно, он имел статусный характер – примерно как джип в Московских пробках.
Крайне любопытный эпизод о Микуле-Велесе "скотьем боге" есть в "Записках о Московии" немецкого наемника Генриха Штадена, там, где он рассказывает о походе Ивана Грозного на Новгород и Псков. Привожу цитату:
"К Нарве и ко шведской границе — к Ладожскому озеру — он отправил начальных и воинских людей и приказал забирать у русских и уничтожать все их имущество: и многое было брошено в воду, а многое сожжено. В эту пору было убито столько тысяч духовных и мирян, что никогда ни о чем подобном и не слыхивали на Руси. Великий князь отдал половину города на грабеж, пока он не пришел ко двору, где жил Микула.
Этот Микула — прожиточный мужик; живет во Пскове во дворе один, без жены и детей. У него много скота, который всю зиму ходит во дворе по навозу под открытым небом; растет и тучнеет. От этого он и разбогател. Русским он предсказывает многое о будущем. Великий князь пошел к нему на двор. Микула же сказал великому князю: "Довольно! Отправляйся назад домой!".
Великий князь послушался этого Микулы и ушел от Пскова обратно в Александрову слободу — со всеми деньгами, со всем добром и многочисленными большими колоколами." - Конец цитаты.
Неужели Грозный царь послушался обычного мужика, пусть и с пророческим даром? Конечно, царь был суеверен, но, например, Василий Блаженный отнюдь не диктовал ему те или иные поступки. Выходит, этот Микула был рангом несколько выше?
|
