Беседовал с "человечком из леса" более получаса  — настолько красочно и живо, без прикрас описывал он свою судьбу и жизнь края. Дабы не вдаваться в подробности, расскажу вкратце (для желающих могу поведать полный вариант настоящего сельского детектива, увы со смертями и убийством, кои так сложно представить в этом тихом уголке). Так вот мужчина 74-х лет, с рюкзаком за плечами и палкой с крюком на конце, представился как Павел. Я сразу объяснил свою патриотическую заинтересованность в поисках исчезающих деревень с исторической застройкой, относящейся к XIX веку. Последние натурные исследования памятников деревянного зодчества в полевых условиях были произведены в этом районе в 1975 г. и частично в 2000-01 гг.. Так что я здесь по стопам историков и архитекторов. Дядя Паша, как я его прозвал, указал мне путь, посоветовав не рисковать поездкой туда на авто — под снегом сокрыто множество опасностей (поваленные стволы деревьев, заболоченные места и т.д.). Поэтому припарковав «Тёмную сталь» возле колхозных гаражей, отправился в путь на своих двух.

По дороге вспоминал основательный разговор с дядей Пашей. Историями от первого лица людей, умудрённых опытом, очень дорожу. Эти жизненные повествования всегда откладываются в глубине души. Сотни историй от разных людей в различных областях собрал я за семь лет путешествий. И ни один не сказал, что пропади он пропадом (СССР). Да и как сказать? Все их сказы схожи меж собой как две капли воды, несмотря на тысячи км разделяющих моих рассказчиков. Будь-то малые провинциальные города, деревни, сёла, посёлки, везде была жизнь в полном понимании слова. Пример, как курсировали в глуши паромы, как воды реки Унжи рассекали «Ракеты», регулярные рейсы совершали «кукурузники» в далёкие деревеньки вохомского края, функционировала ж/д и т.д. — обо всём этом я упомянул в первых двух частях. История Павла Ивановича не стала исключением (не считая детективного сериала). При встрече как-то не удобно было спрашивать фамилию, думал, что он так и останется в моей памяти Павлом, но оказалось — это личность легендарная, таких жителей район помнит и чтит. Нашлась заметка местной газеты. А встретился мне бывший председатель совхоза «Семёновский» (тогда в составе сельсовета было 600 чел, из которых 200 детишек; сегодня... дядя Паша сплюнул).

Огромную роль в сельском хозяйстве в советское время играли люди. Именно их энтузиазм, любовь к родному краю, к своим корням давали жизнь селу. На их плечах существовало сельское хозяйство. Бывших председателей здесь знают поимеённо. «Один из них Павел Иванович Скрябин — человек знающий, имеющий свой взгляд на жизнь. Начинал трактористом, затем механиком, до совершенства изучил все тонкости сельскохозяйственной техники. В 1970-е возглавил партийную организацию совхоза, в 1982 г. стал директором совхоза». Парторг, председатель — через его руки и сердце проходили как успехи и радости, так заботы и тяготы — вся жизнь села. Об этом он мне и рассказывал добрые 30 минут. Начиналось смеркаться, не мог я упустить и не увидеть заброшенные деревни, поэтому к великому сожалению вынужден был распрощаться с Павлом Ивановичем (хочется верить, что летом поеду туда снова и обязательно навещу его). Кстати, в лесу дядя Паша собирал шишки: «Здесь сразу три полезных дела. 1-е: любуюсь природой, дышу воздухом. 2-е: помогаю природе (крюком на длинной палке он срывает шишки; собирая их, наполняет полный рюкзак; затем сдаёт в костромской питомник хвойных пород). 3-е: какая-то да копеечка прилипает (за 1 кг шишек платят 18 руб.)». Вот такая теперь жизнь у бывшего председателя совхоза. Вся судьба отдана краю, а нынче за копейки собирает семена для будущих елей. Но Павел Иванович большой оптимист, человек своеобразный и уверенный в себе. Тем временем покинув моего спутника, двинул на своих двух (предварительно сменив кеды на ботинки) в указанном мне направлении.

Шёл с километр, пока по левую руку наконец-то не заприметил русскую деревню. А вот дальше путь стал испытанием. Свернув с дороги, сразу очутился по колено в сугробах, местами проваливаясь в лужи, спрятавшиеся под тонким льдом, припорошенным снежком, оттого и незаметными. В итоге промок сразу же. Но не беда, ведь я добрался. Пусть деревня оказалась и не столь колоритной, как рассчитывал (роль сыграла плохая погода, не лучшее время года, отсутствие фотоаппарата), но я был счастлив. Счастлив, что после года затишья, я вновь путешественник, воплотивший свою мечту. За эти дни оставив позади тысячу км, бессонные ночи из-за мышиной возни, питаясь лапшой и прочей фигнёй, я-таки добрался. И сейчас стою в нескольких сотнях км от дома, один посреди заброшенной деревни, где на десятки км такие же или полуживые поселения. Деревню со всех сторон окружают лишь поля да леса, и множество волчьих следов. Так что можно сказать, что единственными деревенскими жителями здесь остались серые животные. На окраине деревни располагаются заброшенные зернотоки и огромная ферма.

Вспомнил ещё одну фразу Павла Ивановича: «Смотрим мы ТВ, а там всё вещают о неимоверных урожаях. Да что ж они п...т! Откуда цифры, откуда такие урожаи? Умерло всё, тысячи гектар поросли бурьяном...»

И прежде, чем я перейду к осмотру северных избушек, немного о названиях наспунктов Вохомского края. Рассмотрим несколько наиболее примечательных местных ойкономов. Самое большое количество составляют названия, образованные от имени или фамилии первых поселенцев. Если поселялся кто-то один на новом месте где-нибудь в раскорчёванном или выжженном лесу, его избу называли «займищем» или «хутором». Если было построено несколько домов, это уже «починок». Когда починок разрастался, то превращался в деревню, село.

Много здесь особых названий с суффиксом -ат, -ят. Этот суффикс обозначает детёнышей зверей и человека: Трошата – деревня, где живут дети Трохи, Борисята – дети Бориса. Не могу не перечислить столь неординарные наименования деревень. Специально выискал на топографической карте: Маруята, Маручата, Могулята, Макарята, Пашутята, Павлята, Якушата, Якунята, Ярасята, Голята, Корнилята, Киричата, Окинята, Ермачата, Ивачата и т.п.

Такое же значение, только с отрицательным, пренебрежительным оттенком имеют названия с суффиксом -онк, -ёнк — Никитёнки, Фетюсёнки, Корюшонки. Многие деревни названы по месту расположения: Заветлужье – село за Ветлугой, Полдневица – деревня на юге, где полдень; Высокое и Выставка – выселенные, выставленные общиной. В названиях нескольких деревень есть намёки на социальные условия: Пропадуха, Богачи, Гробовщина, Голодаево. Некоторые носят религиозную окраску: Никола, Тихон, Спас, Боговарово и др. Существуют названия-эмигранты, перенесённые в край из других мест, — это Питер, Чернигово, Ерусалим, Сибирь. Названия деревень Корелы и Вотяки связаны по происхождению с карелами и вотяками — бывшими жителями этих деревень. Есть пос. Черемисы, дер. Замардвинье. Многие наспункты по разным причинам переименованы самими жителями: Владимята – в Сенькинскую деревню, Зауполовка – в починок Носковский, Пискунята – в Иванково и т.п.

А вот и первый представитель деревянного зодчества из каталога Памятников архитектуры Костромской области. Просевший и перекосившийся.

В 1970-х дом принадлежал Р. И. Плюсниной. О жителях исчезнувшего села из статьи «Вохомской правды» (16.05.2017): «Раиса Плюснина отмечает в мае 85-й день рождения. Живёт женщина в дер. Бельково Вохомского р-на Костромской обл.

– Родом я из деревни Маручата, — рассказывает Раиса Ивановна. — Училась в начальной школе, закончила три класса. С будущим мужем Михаилом Николаевичем познакомилась, когда работала в детском саду. Прожили совместно с мужем 27 лет.
Молодым дали дом. Они завели скот и разработали огород».

Так выглядел дом в 1975 году.

Пример дома, сложившегося в два этапа. Поставлен местными крестьянами Останиными. Во 2-й по. XIX века сооружён левый передний сруб-горница, в конце XIX - начале XX вв. справа пристроена летняя изба, а сзади мост и двор.

Стены дома из сосновых брёвен рублены с остатком, мезонин обшит тёсом. Передняя часть дома представляет собой двойню, под двухскатной кровлей с вальмой впереди. Над вальмой возвышается небольшой мезонин, завершённый треугольным фронтоном, тимпан которого прорезан аркой. Окна основного этажа (изначального сруба) с рамочными наличниками завершены сандриками-полочками на фигурных кронштейнах. Доска очелья наличника украшена резной композицией полусолнцем. Снизу наличник усложнён фигурной доской с капельками по бокам.

По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. в Вохомском районе проживало 16891 чел., из которых 11938 сельских жителей. В 1970 г. насчитывалось 380 населённых пункта; в 2003 г. — 184. На 2017 г. общее население района составило всего 8170 чел.

Рассмотрим рядом находящиеся хозпостройки. На фото: амбарчик постройки, предположительно, 2-й пол. или кон. XIX  века. Бревенчатый сруб рассохся, кровельные слеги на концах расщепились (слеги — горизонтально положенные брёвна, образующие подкровельную конструкцию). Единственное, что здесь было изменено — это настил двухскатной кровли (заменили на шифер). Перед нами уже редкий тип самцовой крыши, где основной несущей конструкцией являются торцевые стены (фронтоны). Во фронтонах наверху прорубают неглубокие выемки, куда вставляют слеги, на которые крепят кровлю. Таким образом, самцовая крыша является продолжением стены, брёвна которой с каждым рядом становятся короче. Слеги должны быть обязательно большей длины, чем брёвна основного сруба, чтобы крыша выступала за фронтон не менее чем на полметра. Со временем строители отказались от такого типа крыши в пользу стропильной конструкции, ибо самцовая была ненадёжной (строилась без применения гвоздей).

На другом амбаре видим ещё более архаичный пример деревянной конструкции — курицы. Как видно из нумерации брёвен, клеть разбиралась и, видимо, когда-то была перенесена и ставлена на новом месте. И здесь крышу (раньше, скорее всего, тёсовую) заменили опять же на шиферный лист. Так вот, под скатом современной кровли можно углядеть выступающие "крюки" — курицы. Курица, она же кокора, — в деревянном зодчестве ствол (как правило, ели) с одним ответвлённым корнем, образующим крюк. Курица использовалась в качестве стропила при устройстве безгвоздевых кровель, т.е. самцовой крыши.

Далее мне приглянулся ещё один дремучий дом на очень высоком подклете, постройки, возможно, 2-й пол. XIX века или позднее. Дом претерпел ряд строительных переделок в советское время, но основной сруб-клеть осталась не тронутой. Здание выглядит сурово, словно деревянный острог. Подклет, по высоте как полноценный этаж, окон не имеет. А в верхней части дома на все четыре стороны прорезаны окна.

Примыкающая к главному фасаду нижняя пристройка явно позднего времени давно уж развалилась. На фронтоне старого, крепко сложенного сруба расположен ряд из трёх небольших оконцев, все они прикрыты глухими ставнями. Оконные проёмы не имеют узорных наличников, заключены в строгие, простые рамочные.

Наиболее колоритно выглядят два боковых окна. Вглядитесь в эти уникальные, выкованные в ручную сто лет назад витиеватые оконные петли. Засов на ставнях также металлический и старинный.

Где-то в деревушке приглядел почти что вросшую в землю приземистую избушку. Возможно, торговую лавку (уж больно мала она для жилого дома). Тип сруба, фактура и текстура брёвен, окна с такими же ставнями на кованных петлях, — всё идентично предыдущему дому. Скорее всего, строились в один временной промежуток, одними и теми же мастерами. Интересен тип углового соединения сруба. Рублена изба, как говорится, «в обло». Но, если быть точнее, здесь использована техника «в охлоп». Рубка в охлоп является перевернутым вариантом соединения в чашу (в обло). Его конструктивная особенность в том, что межвенцовый паз и чаша находятся в нижней части верхнего бревна. Этот вид углового соединения более устойчив к ocaдкaм. Рубка в охлоп требует больших трудозатрат и мастерства в исполнении, в сравнении рубкой в обло.

Следующий дом самый огромный в деревне. Внушительных размеров типичный представитель крестьянского жилища, характерного для Русского Севера. Все конструктивные особенности описывать не стану, ибо эту тему уже достаточно осветил в предыдущих постах с деревянным зодчеством.

Отмечу лишь, что перед нами дом-пятистенок. Правая часть — зимняя изба на высоком подклете, окна которой заключены в простые рамочные наличники. К ней примыкает более просторная летняя изба с тремя окнами по главному фасаду, обрамлёнными также скромными, но уже резными наличниками. Наиболее богатым по декору выглядит прямоугольное чердачное окно, в обрамлении резного наличника с полотенцами.

И снова о жителях. Статья от 2009 года: «Маручата расположены в живописном уголке. Посмотришь с горы —  дома как на ладони. Но, к сожалению, только один из них жилой. Последние шесть лет обитает в деревне одна жительница — Анна Ивановна Дворецкая. В былые годы насчитывалось 15 дворов, селяне в основном носили фамилию Останины, реже встречались Дворецкие. Все трудились в колхозе, у каждого был полный двор скотины — обязательно корова, телята, поросята. В конюшне содержалось с десяток лошадей, был и телятник. На реке Кортюг, протекающей рядом, женщины стирали, полоскали белье, мужики удили рыбу.

В деревне росли ребятишки. В детский сад, школу бегали в соседнее село. Макарята (где я оставил своё авто) также были центром культурной жизни — односельчане собирались в клубе на танцы, кино, концерты. Анна Ивановна родом из соседней деревни Томилово (вторая деревня, в которой побывал в тот день), в Маручата вышла замуж. Муж Степан Петрович местный. Молодая семья стала строиться в начале 1960-х. На возведение дома ушло три года.

– Всё делали своими руками. Сами ручной пилой валили деревья в лесу. Степан лесничим работал, лошадь в лесхозе возьмёт, на ней бревна увезём. В новой избе потихоньку всё обустроили...

Хозяина вот уж четырнадцать лет нет, домик не знает ремонта.

Из молодости запомнились Анне Ивановне игрища. Проходили они в Погорелке (соседняя деревня), жители окрестных деревень стекались на праздник веселой гурьбой. Каждая компания со своим гармонистом. Девушки наряжались в лучшие платья. Веселились до утра — задорно пели, бойко плясали»...

«Поговорив о былом, переходим к дням сегодняшним.

– Не страшно Вам здесь одной? — интересуюсь у Анны Ивановны.
– Бояться некого, да и нечего. Следы волков у дома видела, но ведь они из избы не утащат. Скучно только бывает, не с кем поговорить. Раньше была соседка — старушка Галина Петровна. То она ко мне идёт в гости, то я к ней, поговорим, и на душе легче. Вот уж шесть лет как умерла, —  делится пожилая женщина.
– А как же продукты, лекарства?
– Две дочки живут в Макарятах. Они заботятся обо мне. Принесут продукты, снег разгребут, дров напасут. Летом с огородом помогут, два зятя быстрехонько картошку окучат. Зовут меня к себе, но мне в своем домике лучше».

Скорее всего, речь в этой статье идёт об этом доме. Со слов Павла Ивановича последний житель из-за преклонных лет на зиму стал перебирается в Макарята.

Смотрю сейчас на фотографии и понимаю — серые, невзрачные они. Не передают атмосферу, бытовавшую там. Её можно лишь прочувствовать, побывав на месте. Фото специально не стал осветлять, для передачи антуража, так сказать. Лишь некоторые подверг обработке фильтрами, чтобы чуточку краше было.

Ещё одна статья местной "правды" от 18.09.2016. Речь о выборах депутатов Госдумы:

«Зал районного ДК, где организован избирательный участок № 80, не пустует. Один за другим приходят избиратели, чтобы выполнить свой гражданский долг. «Активность людей хорошая, уже многие проголосовали» — говорит А. Полякова, член избирательной комиссии. Наиболее активные избиратели: ...в деревне Маручата на избирательные участки пришли 55 человек — это 38,46% населения»

Простите, это какие 55 человек? Мёртвые души что ли? Вот сейчас мы находимся в самых что ни на есть Маручатах. В принципе, если такое же "избирательство депутатов народом" творится в самой Москве, то что говорить о глубинке. 99.99% населения и понятия не имеют, где такие Маручата. Зато сие есть яркий пример всех избирательных кампаний в нашей стране.

Поворачиваю обратно, исследовать те дома, что лишь бегло осмотрел по пути в конец деревни. Ещё один образчик жилого дома, типичный по своему архитектурному решению для Русского Севера. Строга и сурова избушка.

Ещё один дом-пятистенок со светёлкой, под вальмовой крышей. Первая клеть явно постройки периода 2-й пол. XIX века. Значительная часть домов в окрестных деревнях, согласно исследованиям, была заложена именно в этот период. К концу XIX столетия дома расширялись (пристраивались избы), в советский период меняли кровли. Сруб-горница с одним оконным проёмом поставлена высокий подклет, куда ведёт отдельный вход. Примыкает трёхоконная (по главному фасаду) летняя изба. Примечательным выглядит небольшой мезонин, а точнее расщеплённый конец бревна над светёлкой — это охлупень — тяжёлое бревно с желобом, закрывающее верхний стык тесовой кровли. Концу охлупня по переднему фасаду часто придавалось скульптурное завершение в виде коня или птицы — древних языческих символов солнца и луны. К сожалению, декоративное завершение к нашему времени утрачено.

Сруб стал расходится "по швам". Большинство домов лишено богатого декоративного убранства. Для Русского Севера это редкость. Правда, это не коснулось дома в Томилове, куда я направился после Маручат. Вот там домина богато отделан — сруб обшит тёсом, на углах резные филенчатые лопатки, окна в резных наличниках, внутри дома остатки комода сохранили роспись 1901 года. Но пока мы здесь, любуемся скромными оконцами.

А вот и двухэтажный хозяйственный двор, под одной крышей с жилой частью. Хозяйственный двор всех типов изб на Севере был двухэтажным, наверху помещался сеновал и чуланы-клети для хранения различных вещей, внизу – тёплые хлевы, конюшни. На верхний этаж двора, как правило, вели высокие помосты-взъезды. Помост не сохранился, посему взбираюсь по хрупкой лесенке.

Внутри ждал сюрприз. Уж сколько мы повидали самоделок народных (мебель, орудия труда и проч.). Но вот полностью собранных из дерева саней я не встречал никогда. Были же умельцы.

Выбираюсь тем же путём.

Следующим делом спешу, очень спешу, в последнюю деревню на тот день. Смеркается, а мне ещё надо сориентироваться в каком направлении держать путь. Вид от Маручат на соседние холмы.

После Маручат предстоял путь ещё с километр через поля и пролески, сплошь покрытые волчьими следами, в неведомую даль. Промок, замёрз, иду шатаюсь, но всё это стоило того. О большом, красивом доме со старинной росписью я поведаю уже в следующий раз. 

При создании поста использован материал следующих источников:
- «Вохомская правда»
- «Моя Вохма»
- каталог Памятников архитектуры Костромской области. вып. VII

Автор: Денис Спирин