Но нет, это не враги, - свои. А еще теперь это называется современным актуальным искусством. В проекте "Родина" Данила Ткаченко, его еще называют новой звездой российской фотографии, очищался от ностальгии по старым вещам, которые его притягивали... огнем. Слово "автору":

— Сжигание хлама расставило некие точки внутри меня. Вот ты попадаешь в деревню, в которой жили люди, видишь их вещи — письма, фотографии, кучи журналов и газет, и вся эта трухляшечка начинает тебя захватывать, очаровывать. Можно засесть на чердаке и сидеть там сутками. Я провел много времени в этих домах. Там нет электричества, но есть нормальная постель и печь. И вот ты там сидишь, копаешься целыми днями и погружаешься в некое замутненное состояние. Такую тарковщину. Есть у него это состояние сновиденческого блуждания. В какой-то момент я решил расстаться с этим радикальным образом. Конечно, это по-русски: взять и на хрен сжечь. Нелогично и неправильно, но я и не претендую на какую-то правильность. После двух лет для меня это был самый логичный выход из ситуации.

— Как ты понимал, что эти дома — ничьи?

— Там дорога — сразу видно, ездят по ней или не ездят. Я не сжигал дома, в которых еще можно жить. Те дома, которые я выбирал, были гнилые, с проваленной крышей. Никому ничего плохого я не делал. Я думал так: можно копаться в этом говне или сжечь, оставить площадку, завершить этап. Сейчас другой мир, где есть интернет, и опыт поколений никому не нужен.

[...] последний мой ассистент оказался отличным чуваком, - такой расслабленный мужик с бородой, бывший плотник-краснодеревщик на пенсии с инженерным мозгом. Очень помог мне с проектом «Монументы» — мы забирались в старые заброшенные храмы и пытались вписать в них чуждые им архитектурные формы. Нужно было поднимать здоровенные конструкции или красить что-то на большой высоте. Были моменты, когда я говорил, что это невозможно, но благодаря поддержке и плотницкой сноровке моего ассистента мы со всем справились.

Если подходили местные и допытывались, чем это мы занимаемся, он своим видом сразу клал всех на лопатки: «Есть жалобы? Давайте ваши координаты, запишем». И все отваливались. Я в оранжевой жилетке бегал, как его помощник, и ситуация выглядела нормально, будто мы из «Архнадзора» или что-то вроде того. У меня нет желания объяснять, что это современное искусство, нет желания.

Молодые люди обычно слишком брезгливы, чтобы вот так приехать в центр какого-нибудь населенного пункта и захерачить весь храм. А этот ничего не боялся. Мы с ним были похожи на бандитов: два бородатых чувака на черном джипе с тонированными стеклами, приезжаем, поджигаем, уезжаем. Какое там искусство. Но в этом есть свой шарм.

* * *
Какое-то время после этой публикации уходит на осмысление прочитанного. Это вообще кажется неправдой, и не должно быть правдой. Страна для этого "творца" не просто мертва, но еще и годна для любых экспериментов, какие придут в его одаренную голову. Он сжигает дома, являющиеся чьей-то частной собственностью, которые счёл ненужными, украшает, уродуя и по своему усмотрению, храмы - всё это для того, чтобы вызвать эмоцию: - искусство должно будоражить человека, а не утешать, - говорит он.

Ну а еще для того, чтобы получить заслуженное признание. Говорят, на западе это всё очень востребовано.

Искусствоведам оценивать в этих проектах нечего (король-то голый...), это должны оценивать сотрудники прокуратуры в рамках статей действующего законодательства и УК РФ, касающихся умышленных поджогов, порчи имущества и повреждения объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации.

Это первый подобный публичный прецедент, когда в рамках некоего "проекта современного искусства" происходят грубые нарушения законодательства, касающиеся охраны культурного наследия и частной собственности. И об этом не стоит молчать.

Горько и страшно. А вам?

Источник: © Благотворительный фонд "Крохино"
Цитата: © Colta.ru http://www.colta.ru/articles/art/16662
Фото: © Данила Ткаченко