Прошедший в 2016 году 180-летний юбилей находки Галичского клада, случайно открытого крестьянами помещицы Н. И. Челеевой ранней весной 1836 г. на берегу р. Лыкшанка, впадающей в древнее Галичское озеро, заставляет обратить внимание на керамический аспект изучения указанного памятника эпохи бронзы.

Главной загадкой «шаманской ризницы» (рис. 1), состоявшей из предметов, имеющих аналогии среди инвентаря сейминско-турбинских некрополей2 (О. Н. Бадер считал, что язык населения, оставившего Сейминский могильник, был финно-угорским. Е. Н. Черных и С. В. Кузьминых отрицают индоевропейскую языковую принадлежность сейминско-турбинского населения. А. Х. Халиков полагает, что носители сейминско-турбинской культурной традиции были прототюрками или тунгусо-маньчжурами — представителями ещё не расчленённой алтайской языковой общности.), по моему мнению, является культурная принадлежность утраченного глиняного сосуда – «хранителя» галичских бронз.

Рис. 1. Галичский клад. Медный маскоид. ГИМ.

Первым о разбитом находчиками Галичского клада сосуде (точнее фрагментах керамики от него) рассказал в своем письме секретарю «Общества истории и древностей российских» епископ Черниговский Павел. Письмо это вскоре было опубликовано в «Русском историческом сборнике»3.

В публикации перечислены практически все древние артефакты, подаренные епископу Павлу племянником помещицы Челеевой – Д. С. Бестужевым. Кроме медных изделий (идол, «жреческий» нож, фигурка животного, голова небольшого идола, большое кольцо) и серии мелких серебряных предметов, упомянуты и два небольших «черепа глиняного горшка, в котором находились означенные вещи»4.

Учитывая тот факт, что подробных описаний найденных черепков нет даже у П. Свиньина – первого вдумчивого исследователя, интерпретатора и рисовальщика предметов Галичского клада5, нам остается лишь предполагать какими типолого-морфологическими признаками обладал разбитый ломом «большой глиняный сосуд»6.

Абашевский компонент клада – вислообушные топоры, ножи, браслеты, очковидные привески, пронизки, полушарные бляшки7 «подсказывают» направление для поисков керамики, аналогичной галичскому сосуду.

На мой взгляд, наибольшего внимания заслуживает вещевой комплекс Кухмарского курганного могильника, открытого Ярославской археологической экспедицией (Я. В. Станкевич) на берегу Плещеева озера в конце 30-х гг. прошлого века8.

Погребальный памятник расположен на холмообразном песчано-гравийном возвышении коренного берега Плещеева озера, в 7 км к северо-востоку от исторического центра г. Переславля-Залесского – в излучине ручья Кухмарь9. Первыми стационарными раскопками могильника в 1939 г. руководили П. Н. Третьяков и Я. В. Станкевич. В исследованных ими четырех курганах обнаружена керамическая посуда и собран немногочисленный медно-бронзовый инвентарь10. Наиболее масштабные работы на Кухмаре были предприняты в 1959–1960, 1971 и в 1973 гг. Д. А. Крайновым (изучено 33 насыпи)11.

Рис. 2. Глиняный круглодонный сосуд из кургана № 13
Кухмарского могильника (по Д. А. Крайнову).

В коллекции Кухмарского могильника, кстати, не самой выдающейся среди прочих абашевских курганных древностей, есть оригинальный сосуд, который мог иметь ритуальное значение в эпоху бронзы. Речь идет о находке из кургана № 13 (рис. 2).

Сосуд с шаровидным туловом и резко отогнутой наружу раструбообразной шейкой, расчищенный в погребении № 1 упомянутого кургана, имел богато орнаментированную внешнюю поверхность с «отпечатками мелкозубчатого штампа в виде косо-вертикальных насечек (7 рядов), разграниченных зигзагообразными линиями из насечек того же штампа»12.

(Кухмарьский могильник представляет собой ценнейший археологический памятник, датируемый серединой II тысячелетия до нашей эры, и относится к так называемой Абашевской культуре, центр распространения которой находится на Средней Волге, в Чувашии. Историк и археолог С.В. Киселев полагал, что абашевские племена не были потомками ни срубных, ни протобалтских фатьяновских племен, а являлись особой группой со своеобразной культурой, оставившей яркий след в материальной культуре более позднего финноязычного населения Поволжья. Прим. Merjamaa)

Как справедливо отмечал основной исследователь Кухмарского могильника Д. А. Крайнов, рассматриваемая находка интересна «еще и тем, что на внутренней стороне шейки нанесен крайне сложный рисунок»13.

Кроме орнаментации в виде косых насечек, Д. А. Крайновым зафиксировано шесть довольно условных изображений представителей речной ихтиофауны и орудий рыболовства, которые интерпретируются исследователем как рисунок пиктографического характера14.

Прямых аналогий кухмарской композиции нет, но изображения «рыбы, пораженной гарпуном»15, рыболовной верши или вентеря, гарпуна с пятью шипами и трех рыбообразных существ, на мой взгляд, передают некое сакральное действо, сопряженное с шаманскими ритуалами эпохи палеометалла.

Чтобы выяснить смысловую нагрузку образа рыбы (рыб) в обрядовой практике эпохи, оставившей после себя ритуально-культовый (шаманский) комплект бронз Галичского клада16, обратимся к опубликованным этнографическим источникам.

Любопытные свидетельства об использовании шаманских фетишей в виде рыб приводит в одной из своих статей Д. К. Зеленин: «Тунгусский шаман, приступая к лечению больного, также велит наделать идолов в виде зверей и рыб, которыми и обкладывают больного. <…> У енисейских тунгусов при шаманском камлании от болезней употребляются духи – деревянные изображения человека на налиме, две деревянные сросшиеся хвостами рыбы-мамонты, плот из девяти антропоморфных онгонов и т.д. По свидетельству Кривошапкина, на р. Енисей, камлая для излечения болезни, шаман кладет вокруг места камлания разную рыбу, сделанную из дерева…»17.

Кроме того, из этнографических сочинений нам известны «случаи, когда шаманы вселяют в леканы (зооморфные обрядовые амулеты. – Е. Ш.) своих духов-помощников. Например, у енисейских тунгусов, по свидетельству К. Рычкова, шаман делает деревянное изображение рыбы тайменя или налима, <…> для того, чтобы отправить его в поиски за похитителем души больного»18.

По якутским верованиям, духи-помощники шамана могли являться в образе рыб19. Костюм якутского шамана, по описанию исследователей XIX века, имел железные нашивки-амулеты, изображавшие рыб20.

Таким образом, изображения рыб на сосуде из кургана № 13 Кухмарского могильника полностью соотносятся с атрибутикой классического сибирского шаманизма, получившего мощный импульс к становлению в бронзовом веке21.

Изображения гарпуна и пронзенной им рыбы, запечатленные на кухмарском сосуде, у нас ассоциируются со стрелами-оберегами, которые в шаманской мифо-ритуальной практике призваны были запугивать или даже убивать демонов22.

Вместе с воинами-шаманами сейминско-турбинской традиции (О. Н. Бадер считал, что язык населения, сейминско-турбинской культуры, был финно-угорским) в Восточную Европу из Прибайкалья и Горного Алтая попадают великолепные образцы медно-бронзового культового литья, впоследствии найденные крестьянами помещицы Челеевой близ Галичского озера.

Рис. 3. Медный «ящер» из Галичского клада. ГИМ.

Одна вещь из культового комплекта Галичского клада – отлитый по восковой модели «ящер» (рис. 3), – позволяет выстроить гипотетическую параллель между этим фантастическим животным, представляющим, как думал Ф. А. Теплоухов, нечто среднее между зверем и рыбой23, и символическими изображениями рыб на внутренней стороне шейки кухмарского керамического сосуда.

Палеозоолог Е. Е. Антипина, консультировавшая С. В. Студзицкую и С. В. Кузьминых по вопросу о фаунистической принадлежности галичского «ящера», «видит в этой фигурке в большей степени черты некоего рыбоподобного существа, нежели выдры, бобра и им подобных»24.

Фантастическое рыбоподобное существо из Галичского клада, по мнению Л. С. Грибовой, является воплощением нижнего (подземного, загробного, потустороннего) мира25. В этом мире оказались и предметы шаманского костюма (В. П. Денисов, С. В. Кузьминых и Е. Н. Черных относят Галичский «клад» к числу разрушенных могильников типа Сейма-Турбино)26, и абашевский сосуд с Кухмаря27.

В заключение отмечу, что наше предположение о происхождении и культурной принадлежности давно утраченного галичского горшка, конечно, нуждается в дополнительной проверке. Археологические материалы с неравноценных по своей природе памятников и этнографические источники XVIII–XX вв. лишь приближают нас к пониманию процессов этнокультурного взаимодействия на территории Верхнего Поволжья в эпоху средней и поздней бронзы.

Литература:

1 - Студзицкая С. В., Кузьминых С. В. Галичский «клад» – шаманский комплекс бронзового века // Бронзовый век. Европа без границ. Четвертое – первое тыс. до н.э. Каталог выставки. ‒ СПб., 2013. ‒ С. 266.
2 - Студзицкая С. В., Кузьминых С. В. Галичский «клад»: (К проблеме становления шаманизма в бронзовом веке Северной Евразии) // Мировоззрение древнего населения Евразии. ‒ М., 2001. ‒ С. 134–140; Кузьминых С. В. Сейминско-турбинская проблема: новые материалы // Краткие сообщения Института археологии (КСИА). – 2011. – № 225. – С. 240–263.
3 - Костромские находки. (Письмо Преосвященного Павла, Епископа Черниговского, на имя Секретаря Общества) // Русский исторический сборник, издаваемый Обществом истории и древностей российских. / Ред. проф. Погодин. Т. I. ‒ М., 1837. ‒ С. 101–105.
4 Галичский клад. Костромские находки [фрагмент письма епископа Павла на имя секретаря «Общества истории и древностей российских»]. URL: http://www.starina44.ru/galichskiy-klad (дата обращения: 08.04.2015).
5 - Студзицкая С. В., Кузьминых С. В. Галичский «клад» – шаманский комплекс бронзового века. ‒ С. 265–266.
6 - Свиньин П. Краткая записка о древностях, найденных близ Галича. URL: http://www.starina44.ru/galichskiy-klad (дата обращения: 08.04.2015).
7 - Сальников К. В. Очерки древней истории Южного Урала. ‒ М., 1967. ‒ С. 45–46.
8 - Крайнов Д. А. Кухмарский курганный могильник // КСИА. – 1962. – № 88. – С. 51–63.
9 - Крайнов Д. А., Уткин А. В. Курганный могильник у ручья Кухмарь на Плещеевом озере //Поздний энеолит и культуры ранней бронзы лесной полосы европейской части СССР. ‒ Йошкар-Ола, 1991. ‒ С. 147.
10 - Крайнов Д. А. Указ. соч. ‒ С. 51.
11 - Крайнов Д. А., Уткин А. В. Указ. соч. ‒ С. 147, 155. Рис. 1.
12 - Крайнов Д. А. Кухмарский курганный могильник. ‒ С. 59. Рис. 13.
13 - Там же. ‒ С. 60. Рис. 14, 5.
14 - Там же. ‒ С. 59.
15 - Там же.
16 - Студзицкая С. В., Кузьминых С. В. Галичский «клад»: (К проблеме становления шаманизма в бронзовом веке Северной Евразии). ‒ С. 140–155.
17 - Зеленин Д. К. Культ онгонов в Сибири // Шаманизм народов Сибири. Этнографические материалы XVIII–XX вв.: хрестоматия в 2 т. Т. 1. 2-е изд., испр. и доп. / Сост. Т. Ю. Сем. ‒ СПб., 2011. ‒ С. 158–159.
18 - Там же. ‒ С. 162.
19 - Там же. ‒ С. 165.
20 - Там же. ‒ С. 170.
21 - Окладников А. П. Проблема связи между племенами Западной Сибири и Прибайкалья (на материалах петроглифов) в раннем бронзовом веке (тезисы) // Из истории Сибири. – 1973. – № 7. – С. 24.
22 - Зеленин Д. К. Указ. соч. ‒ С. 150.
23 - Студзицкая С. В., Кузьминых С. В. Указ. соч. ‒ С. 145.
24 - Там же.
25 - Грибова Л. С. Пермский звериный стиль: (Проблемы семантики). ‒ М., 1975. ‒ С. 11–13.
26 - Денисов В. П., Кузьминых С. В., Черных Е. Н. Могильники сейминско-турбинского типа в Волго-Камье // Памятники первобытной эпохи в Волго-Камье. ‒ Казань, 1988. ‒ С. 52.
27 - Крайнов Д. А., Уткин А. В. Указ. соч. ‒ С. 151.

Автор: Шалахов Е. Г. Государственное бюджетное учреждение культуры Республики Марий Эл «Замок Шереметева», пос. Юрино, Марий Эл

Источник: "Этнокультурные взаимодействия на территории Верхнего Поволжья и сопредельных территориях в древности, средневековье и в новое время." Костромской государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Кострома 2016.